Информационное агентство «Ноян Тапан» всегда в авангарде освещения жизненно важных проблем. На своём ютуб канале с 8 миллионами просмотров и 22 тысячами постоянных подписчиков агентство разместило 16 апреля 2020 г. видео о сенсационном предложении общемировой значимости. Это 20-минутное видео на армянском языке за неделю просмотрели около 350 тысяч человек. Поэтому позже агентство сделало перевод и на русский. Внизу предлагаем это видео вместе с текстом, любезно предоставленным агентством «Ноян Тапан» редакции «Миабан» для русскоязычного читателя.
На вопросы директора ИА «Ноян Тапан» Тиграна Арутюняна отвечает биохимик, изобретатель, автор нескольких патентов Рудольф Меликян.
Ноян Тапан (НТ): Насколько я знаю, среди Ваших разработок есть система очистки воды, которую считают одной из наилучших в мире. Расскажите об этой системе.
Рудольф Меликян: До того, как я представлю саму систему, хотел бы рассказать об одной истории. Я представил свою разработку правительству Бельгии: воду из их крана, которую они не пьют, я очистил и дал им. Они исследовали и через 10 дней меня позвали и сказали, что «мы попробовали получить подобную воду, но она обошлась нам очень дорого — около 10 евро на 1 литр. Но Вы говорите, что за 1 евро можете производить тысячи тонн». Я сказал — да, правы. Они предложили мне представить разработку на тендер – речь шла об очень больших суммах – но, по их словам, я был обязан раскрыть Ноу-Хау – «как так получается, что нам не удается получить тот же результат по указанной Вами цене? А мы обязуемся 20 лет хранить Вашу тайну». Естественно, я не согласился и вернулся в Армению. Попробовал иначе подойти к вопросу.
НТ: Вы пробовали в Армении применить Ваше фильтрующее оборудование?
Р.Ф.: Фильтрующее оборудование я использую в производстве абрикосового бренди, которое не имеет своего аналога в мировом масштабе.
НТ: Ваш бренди имеет спрос?
Р.Ф.: Я дал всего в одну точку. Очень нехорошо повели там себя — на 50 процентов подняли цену при продаже.
НТ: Известная всем болезнь… Нет, я имею в виду какой-либо проект, который можно осуществить в Армении.
Р.Ф.: Я бы предложил, чтобы организовали производство этой воды. Воду из Аракса – можно решить в каких объемах — в качестве питьевой воды давать Ирану.
НТ: Вы хотите это делать непосредственно в Мегри и сделать так, чтобы после фильтрации чистая вода пошла по трубам? О каких объемах идет речь?
Р.Ф.: Унас есть два вида воды, которую можем однозначно сразу очистить и обогатить соответствующими природными компонентами (…), которая уже котируется как лечебная.
НТ: А Вы не пробовали наладить небольшое производство воды в Армении?
Р.Ф.: У меня было небольшое производство – «Чудо вода».
НТ: Но я никогда не видел его в магазинах.
Р.Ф.: Я не давал магазинам. Только своим близким, родным, друзьям – раздавал, говорил – «Пейте, и знайте, что такое вода». Чистая, профильтрованная, очищенная от хлора. Можешь держать годами в закрытом виде.
НТ: В Ереване есть бизнес – «Чистая вода» — продают для кулеров.
Р.Ф.: Бог с ними.
НТ: Я хотел сказать, что есть среда, где можно продвигать эту воду.
Р.Ф.: Конечно можно. Можно дать всем больницам, а не то, что дают в баллонах, это неизвестно что – делают электролиз или что – они сами знают. Это серьезная работа. Очень серьезная. Там могут быть микробы в той воде, хлор, тяжелые металлы. Все это надо ликвидировать.
НТ: По моим сведениям, Вы занимаетесь также лечением людей своими методами. В частности, занимаетесь сахарным диабетом. Насколько эффективны эти Ваши методы?
Р.Ф.: Насколько Вы поняли, я по специальности не врач, но клятва Гиппократа на меня больше действует, чем на… не о всех врачах, конечно, речь. Есть хорошие врачи.
НТ: Что Вы имеете в виду?
Р.Ф.: Больной сахарным диабетом. Бета-клетки в островке поджелудочной железы человека, которые производят (синтезируют) инсулин, это вообще не связано с сахарным диабетом. Метод лечения сахарного диабета – разный в зависимости от того – наследственный он или приобретенный у больного. Первого типа и второго типа.
НТ: В чем особенность Вашего метода в отличие от традиционного?
Р.Ф.: Я не наношу вред почкам. Этот больной не пойдет на диализ. То есть почечной недостаточности не будет. Не пойдет на стентирование сердца – потому что подобные больные имеют проблемы с сердцем. Не начнется гангрена и не потеряет зрение.
НТ: Почему? Как Вы лечите?
Р.Ф.: Как лечил Амирдовлат? Гераци? Авиценна как лечил? Так и я лечу.
НТ: Я правильно понимаю, что вы намекаете на то, что лечите не следствие, а причину?
Р.Ф.: Однозначно. Причина рождает следствие, а не наоборот. Как, например, больные раком. Я вообще удивляюсь – есть ли такая болезнь – рак? Мы имеем дело с более серьезной болезнью. Я считаю, что это трихомонадный однополый паразит, трихомонадный грибковый вирус — нет болезни рак и это серьезнее, чем по их представлениям канцерогенные клетки, биопсия, бросим в формалин, чтобы определить – это злокачественная или доброкачественная. Если ты столько делаешь — почему не проверяешь PH крови? Нормальный PH крови у человека должен быть слабощелочной. В кислотной среде какое лечение хочешь проводи — химиотерапию, облучение, хирургическую операцию – НЕ ПОЛУЧИТСЯ! Это невозможно. Не получится. Верни кровь в слабощелочную среду.
НТ: А как можно изменить кровь?
Р.Ф.: Это уже другая сторона вопроса. Пусть делают — почему не делают?
НТ: А можно из ваших слов понять, что Вы это делаете?
Р.Ф.: Значит, если не делаю, в таком случае… у меня не 3 больных, и не 13, 23… Все онкобольные… прошли через этот путь — химиотерапию, некоторые из них — облучение, имеют костные метастазы… Кто должен отвечать за эти метастазы? Вначале больным говорят – сейчас прооперируем, после операции – получишь химиотерапию, после нее — дадим облучение и спокойно можешь уходить. После всего, когда видят, что состояние больного ухудшилось, говорят – ну, знаете ли, мы сделали все, что было возможно. Большего сделать не можем. Оставляют больного с его проблемой, назначают болеутоляющее до того, пока больной…
НТ: А Вы что делаете?
Р.Ф.: Опухоль – это следствие, а не причина. Удалив опухоль… пусть ни один хирург не говорит, что после удаления опухоль не даст рецидива. Не такого. Эта опухоль даст рецидив. Потому что причина не ликвидирована. Элементарно. Миома у женщин. Опухоль шейки матки. Эрозия или киста. Рассмотрим опухоль шейки матки: поднимается по печени, легкие, щитовидная железа, мозг, и мы теряем больного. В этом случае и при миоме матки удаляют все органы. Либо вливают лекарства, чтобы прекратить менструальный цикл. Впоследствии у нас такая картина — остеопороз. Тот менструальный цикл, который должен был быть у женщины, прекращен. Куда идет эта кровь? Куда? В костную систему. Во всю эндокринную систему. И получаем то, что получаем. Я против всех подобных вещей. Если не слышали — пусть послушают официальное заявление Главного онколога России — что подобным больным противопоказаны операция, химиотерапия, облучение. Пусть врач сам решит – какими цитостатиками предполагает лечение — кроме указанных мною трех. Если не слышали – пусть будут добры послушать.
НТ: Вы когда-либо пробовали поделиться этими Вашими мыслями с представителями традиционной медицины? Что-то сделать, чтобы это было внедрено в наши больницы?
Р.Ф.: В наших больницах я предложил – фамилий я не назову, потому что эти люди работают — чтобы в одной из больниц было внедрено – у нас есть всего один плазмаферез. Больше ничего нет. Еще аппараты диализа. Чтобы была сделана гемосорбция, лимфосорбция для очищения лимфы, ликворосорбция для очистки костного мозга… у нас есть НИИ – пусть дают задание ученым. Сегодня Украина макрофагами удивляет людей. А у нас этого нет. Пусть ученые, биохимики, специалисты подготовят. После этого макрофаги, бактериофаги… больным. Не дают. Я не хочу охаивать сегодняшнюю медицину… Имеем дело с людьми, забывшими Гиппократа. «Не навреди» этих людей не касается.
НТ: И, фактически, Вам отказали в этих больницах?
Р.Ф.: Я был у Минасяна… в Норке – он сказал – невозможно. Он сказал — получается так: я должен держать двух сторожей, одного бухгалтера, секретаршу, травматологию – что-то сломалось – наложили гипс, лабораторию, а остальных – освободить от работы. Но куда они пойдут работать?
НТ: То есть Ваш метод имеет такую эффективность?
Р.Ф.: Это все миру известно. Я же ничего нового не ввел. Ленинградская военно-медицинская академия занимается именно этим. Я эти фильтры смог привезти через Кобзона. Эти опыты мы делали. И на наркомане, и на человеке, перенесшем инсульт. После процедуры он встал, стал ходить, сам сел в машину и повел ее. Как это понять? Или вы стентируете больного. Вы проверяли, что сердце больного перемещено с оси? Мы родились с 1-1,5 см смещением. Мы так родились. Когда немножко больше смещается, сосуды сердца как бельевая веревка, свисают. Они смотрят – где висит – там и ставят стент. Ты сердце верни на место, сердце. Мои слова для них как на китайском. За 10 дней можно сердце вернуть на место. Любую почку – бугристую, волнистую, сморщенную — можно вернуть к нормальному размеру. Но это не значит, что после этого он на диализ не пойдет. Аппарат диализа что из себя представляет? Искусственную печень. Печень должна была очищать кровь и чистую кровь направить в почки — не отправляет – работа печени нарушена.
НТ: И у Вас есть методы лечения раковой болезни? В таком случае расскажите о логике Ваших методов лечения.
Р.Ф.: Это биологически активные вещества. Против любого вируса – ЛЮБОГО — даже против укуса кобры, и определенное натуральное сырье, которое смешивается с этим противоядием и используется для ликвидации канцерогенной клетки, нормализации онкомаркеров, нормализации PH крови и для повышения иммунитета человека.
НТ: Что Вы скажете о коронавирусе? Сейчас весь мир фактически…
Р.Ф.: все это нужно. Для чего? Я готов – я повторяю – готов зайти в палату больного – дайте мне 3 дня, оставьте меня с несколькими больными и после 3 дней увидите состояние больного. Под вашим наблюдением – смотрите, через свои камеры…
НТ: Из сказанного Вами я могу предположить, что Вы можете лечить больных с коронавирусом даже в самой тяжелой стадии.
Р.Ф.: Да, но кроме того, есть предотвращающий способ, например, я сам это принимаю – могу зайти куда угодно — этот вирус я не подхвачу.
НТ: Почему? Это вакцинация?
Р.Ф.: Есть оба варианта — есть и вакцинация. Я отправил в Америку. Там у меня есть больные, которым я сказал – заходите куда хотите. Если вы заболели, значит, созданное мной ничего не стоит. И в России есть. В Европе.
НТ: Речь идет об этих днях? О последних месяцах?
Р.Ф.: Да. Говорю, спокойно пейте. Из Москвы один позвонил, сказал – в моей семье все заболели насморком кроме меня.
НТ: Вы каким-либо образом сообщали об этом правительству, коменданту?
Р.Ф.: Минздрав требует от меня клинические испытания. То, что вы из России и Китая получаете лекарство, они проходили клинические испытания за столь краткий срок? Для этого нужно время – месяцы. Это во-первых. Во-вторых, говорят, поскольку это не считается лекарством, вы должны обратиться в Министерство сельского хозяйства. То есть коронавирусом должен заниматься на минздрав, а минсельхоз. Логика.
НТ: И что же Вы собираетесь делать? Нашу передачу, возможно, посмотрят тысячи людей. Я надеюсь, что из правительства, соответствующих структур также посмотрят эту передачу и попытаются связаться с Вами…
Р.Ф.: Панику поднимать не следует… Сейчас о любом больном, кто умирает, говорят, что умер от коронавируса. Больной H1N1 умирает – говорят, что умер он коронавируса. А против этого что было сделано? Против H1N1 что-нибудь сделали?
НТ: К Вам могут обратиться многие из наших зрителей…
Р.Ф.: Если человек, который уже болен или не хочет заболеть, почувствует, что нуждается в моем лечении, я готов помочь. Даже безвозмездно.
НТ: А если ответственные в сфере здравоохранения, даже если не верят…
Р.Ф.: Кто эти ответственные? Министр?
НТ: Да, конечно. Даже если не верят, но они обязаны это проверить…
Р.Ф.: А зачем я все это говорю? У вас есть столько способов. Вирусскоп, хроматография, спектральный анализ, биорезонансное исследование… Это то, что я знаю… Может есть более хорошие методы для проверки? Проверяйте. Скажите – «Товарищ, это было не то».
НТ: Спасибо. Будем надеяться, что соответствующие структуры, которые заинтересованы в том, чтобы наискорейшим образом эта эпидемия завершилась, обратятся к Вам и попробуют сотрудничать в Вами, проверят то, о чем Вы говорите, и если убедятся, что то, что Вы говорите – верно, попытаются применить Ваши методы.
Р.Ф.: Я несу ответственность за свои слова.