Такая судьба была у одного из лётчиков легендарного 47-го штурмового авиаполка Владимира Талдыкина…
Воюя на Балтике, уже весной 1945-го они предчувствовали Победу, а себя уже ощущали победителями. В декабре 1944 г., когда геройски погиб Нельсон Степанян, на траурном митинге Владимир сказал: «Вчера мы потеряли человека, который на крыльях самолёта принёс победу с Юга на Балтику» (в двух книгах: В.А. Гуркин «Улетевшие в небеса», с. 174 и Г.Н. Кибизов «В те суровые годы», 1985, С.83-84).
Гибель в окрестности Паланги в Литве
Владимир Герасимович Талдыкин погиб 8 мая 1945 г.
При выполнении боевого задания в Либаве был подбит Ил-2 командира звена лейтенанта В.Г. Талдыкина (воздушный стрелок мл. сержант В.А. Пинаев). Талдыкин на подбитом самолете пытался дотянуть до своего аэродрома. Но летчик был ранен, сил не хватило, самолет пошел на снижение и врезался в болото в 1 км севернее населенного пункта Швентой. Стрелка выбросило из кабины самолета в болото. Когда прибыла спасательная группа, летчика вытащили из кабины мертвым. Стрелок В.А. Пинаев был жив, но контужен и находился без сознания. Его аккуратно вытащили из болота и отправили в госпиталь. (Источник: Мемориал в Либаве)
В.Г. Талдыкин похоронен в г. Паланга.
Ниже приведены два фрагмента из книги Владимира Гиляровского. Война: морские лётчики о боевом пути 47-го штурмового авиаполка ВВС ВМФ, Книга 2, 189 с., 1992 г., тираж 400 экз.)
Во время похорон Владимира Талдыкина пленные фашисты стояли на коленях
(Рассказ лётчика Виталия Остапенко) «В этот день [8 мая 1945 г.] сбили Чикунова Колю и многих хороших лётчиков. Чикунов потом вернулся, а многие нет.
Накануне дня Победы были жаркие бои, сбили много хороших, прошедших войну лётчиков. На подбитом Ил-2 погиб Володя Талдыкин, его хоронили в Паланге, там же и многих других. Собралось много народу, был митинг, мы выступили с Марковым. Когда опускали в могилу гроб, наши зенитки по договорённости сделали залпы, и шапки разрывов стояли над местом захоронения.
В это время по дороге в плен вели колонну немцев. Я и Марков вышли на дорогу. Впереди колонны ехал на бричке немецкий генерал, вокруг оцепление из наших солдат. Как получилось, не знаю, но я выхватил свой пистолет и, сделав вверх два выстрела, скомандовал: «Стой! Всем на колени!». Генерал передал мою команду, и вся колонна немцев стала на колени, сняв головные уборы.
И так стояла, пока шёл митинг. Потом хоронили всех друзей. А когда закончилось захоронение, я вновь вернулся к колонне пленных немцев, выстрелил вверх и скомандовал: «В плен шагом марш!». Их генерал снова перевёл команду, и все встали с колен, одели головные уборы и двинулись Так был похоронен Володя Талдыкин, любимец всех лётчиков и техников, прекрасный лётчик, хороший товарищ, в меру серьёзный. Многие ему подражали.
За войну были всякие случайности, почти безвыходные ситуации, а выходил целым и невредимым. Сколько меня били, сколько падал, и сколько сам натворил дел! Ведь мне было обидно за Володю Талдыкина он ведь сел на ровном месте, казалось бы, всё удачно, но при ударе погиб. А от моего Ил-2 в районе Куммолово один мотор да кабина остались, но я и стрелок живы. А посадка в Харькове на одно колесо! Это редчайший случай! А другие посадки всего избитого самолёта на своём аэродроме… Сейчас я сам этому удивляюсь.»
(Из воспоминаний командира авиазвена Виталия Петровича Остапенко (которого сам комдив Д.И. Манжосов как-то назвал «командиром 11-ой авиадивизии») (стр.13 второй книги В. Гиляревского)
Приходить на места памяти
Рядом с перекрестком на центральной улице приморского городка [Паланга, Литва], напротив кирки, высоко поднявшей свою остроконечную башню, — небольшое кладбище воинов: моряков, пехотинцев, лётчиков… они дрались и за этот город, разбежавшийся прямыми улочками от перекрестка к морю, и за порт, что в двадцати километрах южнее, и за многие другие базы, города и села балтийского побережья. Здесь нет пока монументов и памятника, они будут, обязательно будут позже. Сейчас могилы заботливо обнесены решетками, простые незатейливые цветы и венки — последний дар товарищей — любовно уложены и прибраны.
Придите на это место, вам каждый расскажет о героях, лежащих здесь, о воздушных богатырях, прославивших свое имя, и о молодых летчиках. Они отдали жизни за победу, за общее счастье, за мирную тишину, которая стоит сегодня над городком и над всей страной…
Крайняя справа — могила лейтенанта Талдыкина. В кругу друзей его звали просто Вовочкой: он был обаятельным и прямым человеком. В жестоких боях на него надеялись — выручит, и в трудные минуты Талдыкин приходил на помощь. Это он спас жизнь Героя Советского Союза капитана Акаева, подставив свой самолет под огонь »эрликонов», прикрыв командира своим телом… Снаряды пробили тогда мотор, горячее масло залило глаза, слабели руки от напряжения и боли, но лейтенант привел «Ильюшин» в расположение советских войск.
Это он, Владимир Талдыкин, участвовал более чем в 50 штурмовках, летал на Кенигсберг, Либаву, Пиллау, лично потопил три немецких корабля. Он прорывался через любой огонь, поражая бесстрашием даже видавших виды товарищей. А если случалось, что вражеский снаряд впивался в тело самолета, и машина начинала снижаться к воде, он не терял самообладания и вопреки всему возвращался домой.
6 мая был день рождения Владимира. Незадолго перед тем ему вручили второй орден Красного Знамени. Мы не праздновали этой даты. Боевая страдная пора стояла на Балтике. Победа петела к нам на крыльях, стучалась во все двери, и нужно было последнее напряжение сил, последний толчок, чтобы они распахнулись и явили миру счастье и покой. «Отвоюем, отпразднуем все втройне», — говорил Талдыкин, и летал много, дерзко, успешно.
8 мая штурмовик лейтенанта над целью, далеко в море, получил смертельные повреждения. Раненый лётчик, истекая кровью, из последних сил продолжал тянуть к аэродрому. Когда берег был уже близко и подбитый «Ильюшин» неровной, шатающейся походкой планировал для посадки, Владимир потерял сознание…
Он погиб, выполнив свой долг до конца, он спас жизнь стрелка, спас боевую машину.
… Мы никогда не видели слез Юсупа Акаева, закаленного боями, прошедшего сквозь невиданные испытания. В последний день войны он плакал скупыми солдатскими слезами.
— Не стало Вовочки, нашего дорогого товарища, — сказал герой над гробом лейтенанта Талдыкина. Делу победы он отдал самое дорогое — жизнь. Он воевал, как богатырь, балтиец, большевик, и погиб в бою, сжимая штурвал самолета. С любовью мы пронесем через десятилетия его имя, его образ, зовущий на подвиги. С нами он сейчас, с нами будет вечно.
… в Н-ске осень… Пожелтела трава на маленьком кладбище. Летчики, стрелки, техники, граждане приморского городка — старики, женщины и дети, проходя возле дорогих могил, останавливаются, чтобы почтить память павших воинов. Придите на это место — вы услышите рассказы о минувших битвах, о высокой доблести и великой самоотверженности во имя победы, счастья и мира.»
(Статья Сергея Цукасова в газете «Летчик Балтики», 18 сентября 1945 г., во второй книге В. Гиляревского, стр. 161-162)
8 мая — особый день памяти
8 мая, перед днем Победы каждый год приходят чтущие память о морских лётчиках Балтики в годы ВОВ на аэродром Борки у поселка Лебяжье. 1379 имён на гранитных плитах монумента — тех лётчиков, кто вылетел и больше не вернулся. Среди них 14 имён из 47-го штурмового авиаполка 11-ой авиадивизии.
К мемориалам в Паланге, в Лиепае, в других местах стран Прибалтики уже так легко не поехать. И время от времени оттуда приходят негативные истории про отношение к памятникам и местам захоронений. Да и чтущих с каждым годом всё меньше. В Риге в июле 2021 года скончался Юрий Мелконов — один из тех, кто изучал и писал про 47-ой авиаполк, про Нельсона Степаняна (В. Гуркин на странице 10 назвал и его в перечне лиц, оказавшим ему помощь при работе над книгой). Молодых продолжателей в Прибалтике пока не видно.
Владимир Герасимович Талдыкин — один из тех, кого должны поминать в т.ч. и 8 мая. Память о всём 47-ом авиаполке должна сохраняться и передаваться молодёжи. Владимир не дожил несколько часов до дня Победы. Ему не было и 25 лет…