Доклад на Конференции «Армянская диаспора в России» (МГУ, Москва, 14-16 сентября 2016 г.)
Об авторе
Доктор исторических наук Арутюн Тиранович Марутян – ведущий научный сотрудник Департамента современных антропологических исследований Института археологии и этнографии Национальной академии наук Армении и приглашенный профессор антропологии Ереванского государственного университета. Он обучался в Мичиганском университете по программе Совета по международным исследованиям и обмену (1998), в Массачусетском технологическом институте по программе Фулбрайт (2003–2004) и в Берлинском университете по программе Немецкого академического обмена (2013). В сферу его научных интересов входят трансформация национального самосознания, память о Геноциде армян, современные национальные движения, иконография, традиционная армянская культура, проблемы бедности. Автор трех монографий и более ста научных статей. Обладатель Премии президента Республики Армения за значительный вклад в признание Геноцида армян.
ПРОБЛЕМЫ СОХРАНЕНИЯ АРМЯНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Понятие «национальной идентичности» стало одним из самых обсуждаемых и модных вопросов в последние десятилетия. «Национальную идентичность» начали воспринимать и толковать так широко, что некоторые исследователи (напр., Brubaker А. and Cooper F., 2000) предлагают даже отказаться от использования этого термина. В настоящее время в социальных науках в данном вопросе приоритет отдается самосознанию – то есть тому, как личность характеризует сама себя. Иными словами, не другие решают, кто имеет право называться, например, «армянином» (сравн., напр., Айвазян A. М., 2007; Марутян A. Т., 2008). Если в Армении факторами, обуславливающими национальную идентичность человека, являются семья и социальное окружение, то в Диаспоре решающим фактором становится все-таки самосознание личности. Если в Армении вопрос «кто есть армянин» главным образом волнует ученого или крайнего националиста, то в Диаспоре этот вопрос имеет важное значение для всех.
В случае, если вопрос «кто есть армянин» ставится крайне жестко и принципиально, это приводит к потерям (напр., огрузинивание армян-халкидонитов или ополячивание армян-католиков) (Марр Н. Я, 1906; Арутюнова-Фиданян В. А., 1980; Марутян Т. А., 2003). Иногда лишь одно событие способно пробудить «взлет» армянской идентичности у лиц, почти полностью от нее отдалившихся. Это наблюдалось, например, во время Карабахского движения или Спитакского землетрясения. Возможность пробуждения идентичности сохраняется и для исламизированных армян, узнающих об армянском происхождении своих бабушек (см., напр., Мелконян Р. О., 2009). То есть, идентичность – во многом более гибкая категория, чем даже та картина, которая формируется в результате социологических опросов.
Характерной чертой диаспоральной реальности последних десятилетий является переход от статуса «миллета»/«гетто» к номинально общинным структурам, в значительной части которых национальное самосознание имеет преимущественно индивидуальное, а не общинное проявление.
Исходя из вышеупомянутой реальности можно сделать вывод, что в вопросах сохранения идентичности Диаспоры в первую очередь надо опираться на потенциал интеллектуальных личностей. Сказанное не следует истолковывать как стремление уделять приоритетное внимание только слою диаспоральной элиты. Этим не отрицается то, что исторически общины были средой, формировавшей национальных интелектуалов, а делается попытка учитывать сложившееся на сегодняшний день положение вещей, когда инициативы отдельных личностей играют решающую роль для развития общины (ср. Hobsbawm E. and Ranger T., 2003). Именно в этом контексте особенно важное значение приобретает создание и использование максимально полной и качественной базы данных, касающихся армянства. В этом вопросе могут сыграть весьма полезную роль периодические встречи армянских профессионалов в различных областях, организуемые Министерством диаспоры. Систематическая «эксплуатация» базы данных способна решить множество стоящих перед армянством задач, в том числе, направленных на сохранение идентичности. Здесь можно выделить как минимум два подхода. Первый – внедрение в Армению передовой западной логистики (бизнес-культура, образовательные программы и т.д.). Второй – реализация в Диаспоре определенных проектов через общественные организации различных форматов (даже самых малых).
Несмотря на разные формулировки понятия идентичности, основными ее критериями, тем не менее, являются язык, религия, коллективная память, общественные организации и сферы их проявления (школа, церковь, музей, национально-государственные культурные проекты и т.д.).
ЯЗЫК
Сразу же отметим, что уровень знания языка не является определяющим в вопросе обладания армянской идентичностью. Дело в том, что исторический опыт других диаспор, проживающих не по принципу «гетто», показывает, что у третьего-четвертого поколения знание родного языка коренным образом снижается и сохраняется лишь на бытовом уровне. Тем не менее, мы видим, что армянский язык продолжает периодически применяться в различных слоях армянской диаспоры. Однако это не означает, что в вопросе владения и применения армянского языка в современной Диаспоре не ожидаются подобные процессы.
Надо признать, что (особенно в Диаспоре Запада) сузились и продолжают сужаться сферы применения армянского языка, а в случае его применения преобладает «бытовой/кухонный» армянский. Это обúясняется тем, что языковое общение ограничено бытовым уровнем, во время выступлений в общественных местах предпочтение отдается государственному языку данной страны, научный армянский почти полностью отсутствует, нет армяноязычных научных периодических изданий, армянский язык печати – преимущественно информационные и публицистические статьи, армянский язык интернета не может заменить научную периодику, а для выражения сравнительно сложных мыслей используется ставший родным иностранный язык. Поэтому можно заключить, что во многих случаях языковое мышление, являющееся составной частью идентичности, не армянское. Можно сказать, что армянский не является языком элиты Диаспоры.
Какие шаги можно предпринять, чтобы поднять статус армянского языка? Наши подходы в этом вопросе опираются на известное в социальных науках положение о том, что наиболее результативными бывают не инициативы, находящиеся в области добровольно-принудительного (даже если в их основе лежат патриотические устремления, в частности, обúявленная недавно языковая стратегия фонда Гюльбенкяна), а те инициативы, движущей силой которых является престижность. Этот подход в первую очередь вновь направлен на интеллектуалов. Элита Диаспоры при условии осознания проблемы (что, кажется, наиболее очевидно проявляется при обсуждении вопросов на разных конференциях и собраниях в последние десятилетия) может начать заниматься повышением престижности армянского языка, предпринимая, в частности, следующие шаги:
- Обúявление о целенаправленном повышении престижности владения армянским языком, как минимум на ближайшие десять-двадцать лет;
- Ведение политики стимулирования владения армянским языком посредством проведения конкурсов/олимпиад с присуждением победителям денежных и других призов. В том числе – плата за обучение в престижных и дорогостоящих вузах или значительная часть платы за обучение, организация бесплатных, либо со значительными скидками, поездок в РА или Западную Армению, постоянное внимание к деятельности этих молодых людей, их планам, периодические интервью с ними;
- Создание экзаменационной сетевой программы, равноценной TOEFL-у (Test of English as a Foreign Language), успешное преодоление которой должно стать единственным условием для получения вышеперечисленных льгот. Известно, что TOEFL имеет разные ступени. Для армян Диаспоры можно считать достаточными сравнительно более низкие баллы.
- Экзаменационная сетевая программа, равнозначная TOEFL-у может быть на западноармянском и восточноармянском языках – для некоторых стран Диаспоры и для РА соответственно. Молодым людям, сдавшим оба экзамена на высокие оценки должны предоставляться льготы в учебе и работе.
- Вариант TOEFL-а на армянском языке может включать в себя вопросы не только по армянскому языку и литературе, но также по истории и географии Армении.
- Экзамен по TOEFL-у должен стать необходимым условием для продвижения вперед в жизни общины, в партийной/политической сфере, для получения поддержки со стороны общины.
То есть, первоочердным условием увеличения числа людей, владеющих армянским языком, его возрождения является повышение его престижности и элитности.
Два литературных армянских – восточноармянский и западноармянский, тем не менее, имееют различный статус, следовательно, требуют разных стратегий, направленных на их сохранение. В Диаспоре оба языка находятся под угрозой – каждый по своему. Если сегодня среди западного армянства год от года сокращается число владеющих обоими языками (на преодоление этой тенденции направлены вышеупомянутые инициативы учреждения Гюльбенкян), то носители восточноармянского языка очень быстро перестают его использовать. В этом случае увеличение числа добровольно-принудительных воскресных армянских школ вряд ли приведет к решению вопроса. Именно этим обстоятельством обусловлено то, что вышеуказанный способ повышения престижности владения армянским языком касается обоих языков.
Вышеперечисленные предложения относительно TOEFL-а направлены преимушественно на молодежь, то есть, на будущих интеллектуалов Диаспоры. А программа онлайн-обучения армянскому языку, финансируемая через каналы AGBU (Всеармянский благотворительный союз) «Армянский онлайн-унивеситет» – направлена на людей среднего и старшего возраста. Во всяком случае, именно эти люди являются основными пользователями этой программы. Между тем путем изменения методики преподавания, когда учащийся видит на экране компьютера учителя, а не остается наедине с компьютером и «мышкой», можно добиться того, чтобы по онлайн-программе армянскому языку обучались и школьники, не имеющие возможности посещать различные армянские школы. То есть, уроки и задания должны быть близки по своему содержанию и по графику к ежедневным занятиям в обычных школах. И, повторяем, учащийся должен видеть на экране учителя, который хотя бы на начальной стадии обучения будет общаться с учеником на наиболее близком ему языке (английский, русский, французский и др.) и только спустя какое-то время, после сдачи соответствующего промежуточного экзамена – на западноармянском или восточноармянском. Этот метод может быть полезен и для людей среднего и старшего возраста, желающих выучить армянский.
Арменоведческим центрам Диаспоры можно предложить постепенно переходить на использование армянского языка на разных арменоведческих конференциях. Только таким образом можно воспитать новую элиту с армянским языковым мышлением. На начальном этапе подобные конференции могут сопровождаться синхронным переводом на английский язык – для гостей и для иноязычных членов общины. Прямым результатом этого может стать то, что естественным образом поднимется рейтинг армяноязычных и издаваемых в Армении журналов, а вследствие этого будет удовлетворено требование ВАК РА, согласно которому для защиты диссертации необходимо иметь публикации в журналах с высоким рейтингом (которые в настоящее время в большинстве своем англоязычные).
ЦЕРКОВЬ
Традиционно при обращении к проблемам сохранения идентичности в армянских общинах Диаспоры обязательно отмечается церковь, порой впереди языка, так как церковные службы могут проводится и проводятся также на других языках. И это не случайно, учитывая то, что часто Церковь в течение длительного времени, а иногда веками осуществляла не только духовную деятельность, но и присущие государству светские функции (Abrahamian L., 2006: ch. 6). Сегодня, когда Армения вот уже четверть века как является независимым государством, роль Церкви в сохранении армянской идентичности обúективным образом переходит в область символики. Порой это воспринимается Церковью ревниво, что проявляется в ее инициативах, направленных на замену национального религиозным (учебники, строительство церквей, идеология и т.д.) В то же время, некоторые другие инициативы Церкви (например, ритуал благословления новобрачных во время Трндеза/Тиарнендарадж – Сретение Господне, празднование вместо «чуждого» дня Св. Валентина «национального» Трндеза, дня Св. Саркиса, а с недавнего времени – Барекендана/Масленицы) способствуют возрождению и укреплению основных народных образов и праздников.
Церковь в Диаспоре сегодня традиционно сохраняет свою религиозную функцию в большей степени для старшего поколения, в то время как для молодежи она зачастую находится лишь в области символики и может представлять собой только один из элементов идентичности. То есть, в будущем роль Церкви в сохранении идентичности, вероятно, будет более выраженной в ее светском/национальном, а не религиозном проявлении, что можно сделать одним из стратегических направлений. Это можно сопоставить с тем фактом, что из оставленного армянами наследия Мхитаристов в Венеции сегодня для армянской национальной идентичности имеют важное значение только арменоведческие, а не католико-богословские труды.
«ОДНА НАЦИЯ – ОДНА КУЛЬТУРА»
За последние два десятилетия лозунг «одна нация – одна культура» получил широкое распространение и претендует стать одним из составных элементов армянской идентичности. Если в праздничной/патриотической риторике он может показаться уместным, то с научной/этнологической точки зрения подобный лозунг характерен только для тоталитарных обществ. Если же этот лозунг с содержательной точки зрения найдет применение как направленная на сохранение идентичности стратегия, он может привести к скорейшему исчезновению многообразных проявлений армянской культуры, между тем именно многообразие является богатством любой культуры. Лозунгом, соответствующим современному слову науки, может стать лозунг «одна нация – множество культур» (Абраамян Л. А., 2005; Abrahamian L., 2006). То есть, стратегия должна быть направлена на сохранение и стимулирование существующего многообразия.
Притом, составной элемент «нация» вышеназванного лозунга уже не означает нации в обычном понимании этого слова. Особенно, если речь идет об армянах, которые являются типичным примером «транснации» (Ким А. С., 2006), так как армяне живут не только в границах своего государства, но и – их большинство – за его пределами.
Можно добавить, что внутри транснации наблюдаются новые тенденции, направленные на формирование субнаций. Так, армянская идентичность в армянонаселенных общинах давно уже перешла из этнической сферы в национальную/national, в большей степени в субнациональную сферу; одним из проявлений этого является то, что, например, армяне, живущие в США, считают себя американцами, во Франции – французами и т.д. Иными словами, в сфере идентичности на первый план выходит указание гражданской национальности. Это, пожалуй, закономерный процесс, и не надо делать из него трагедию. Сегодня, можно сказать, сформировалась, например, «американоармянская национальность», которая, однако, многослойна (Марутян А. Т., 2013).
ПАМЯТЬ О ГЕНОЦИДЕ АРМЯН
Основным способом/формой проявления идентичности армян Диаспоры продолжает оставаться память о Геноциде и своеобразная борьба против отрицания Геноцида через мероприятия, связанные с датой 24 апреля. Это тоже закономерный процесс. Если раньше эти мероприятия преимущественно оставались в рамках «гетто», то есть, касались только армян, то в последние десятилетия, например, в США, в них принимают участие представители различных слоев американского политического истеблишмента. Однако население США, как и подавляющее большинство его культурной элиты, безучастно к армянским требованиям. Причина одна: факт/память Геноцида армян не стала частью коллективной памяти американского народа, коллективной идентичности, наконец, официального календаря. Так, как, например, память о Холокосте (Marutyan H., 2014a).
Одной из причин является то, что американское армянское лобби работает в основном в среде американских политических деятелей, ожидая от них политической поддержки, политических решений. Американским народом Геноцид воспринимается преимущественно как проявление проблем во взаимоотношениях двух противоборствующих этнических общностей – армян и турок. В то время как в случае Холокоста, по крайней мере три-четыре десятилетия проблема представляется и воспринимается в идеологической плоскости, то есть, сделан переход от немецкой этнической единицы к последствиям деятельности государственного аппарата, руководствующего человеконенавистническими идеями нацизма и расизма (Мarutyan, 2009).
Преимущественно «этническое» восприятие армянами факта Геноцида и его преимущественно «этническое» представление получает своеобразное выражение также в создании хачкаров и памятников, посвященных жертвам Геноцида. Между тем евреи создали десятки музеев, посвященных Холокосту. Если памятник, хачкар преимущественно направлены на общину, которая один-два раза в год проводит возле него мероприятия памяти, сопровождаемые религиозными церемониями, то музей, действующий как минимум 300 дней в году способен познакомить с армянской историей и культурой десятки тысяч посетителей, армян и иностранцев, что создаст предпосылки для того, чтобы армянская история и действительность стала для населения данной страны более понятной, а через какое-то время – стала бы частью идентичности. Характерно, что на пороге 2015 года произошло осознание этого обстоятельства, и были предприняты определенные, но еще не вполне достаточные, шаги. Причем, музеи должны иметь не только экспозиции, но и научно-исследовательскую часть, что даст возможность сделать борьбу против отрицания Геноцида результативой. Музеи, при условии, что их строительство и функционирование будет соответствовать международным стандартам, могут стать теми единицами, которые соберут вокруг себя не только традиционно активную часть армянской общины, но и далекие от партий и церкви ее слои (Марутян А. Т., 2008; Марутян А. Т., 2015a; Marutyan H., 2014b).
В памяти о Геноциде армян назрел еще один качественный переход. Около одного века подряд армяне отмечают «День памяти жертв Геноцида армян». Между тем в годы Геноцида имели место и другие реалии: армянское население 10-12 крупных населенных пунктов, а также районов, вело неравные самооборонительные бои против врага. Правда, только один из них – самооборона Вана увенчался победой, однако эти бои, как и тысячи других эпизодов сопротивления армян, показали, что очень часто они гибли не без борьбы за свое достоинство. В годы Второй мировой войны армяне также доказали, что умеют сражаться. То же самое проявилось и в годы арцахской освободительной войны. Между тем около одного века мы позиционировали себя миру и самим себе в качестве только жертвы. Это приводит и к психологическим комплексам – особенно среди армянской молодежи (в частности в Диаспоре), которая не хочет ощущать себя лишь потомками жертв. Это положение может в определенной степени измениться, если будут изменены акценты, в частности, если 24 апреля будет официально обúявлен «Днем памяти жертв Геноцида и героев самооборонительных боев». Таким образом будет институционализирована идея борьбы, сопротовления, что через какое-то время приведет к определенной сбалансированности в культуре армянской памяти, а вследствие этого – и в армянской идентичности (Марутян 2015b).
ДИАСПОРА – РОДИНА И РОДИНА – ДИАСПОРА
Вышеприведенная идея транснации на первый взгляд создает впечатление, что роль Родины в подобной виртуальной конструкции не являтся первостепенной. Между тем для того, чтобы этническое меньшинство переросло в Диаспору/Спюрк, необходимо наличие Родины – реальной или симвоической (Safran W., 1991). В этом смысле характерны подходы, прозвучавшие в речах высокопоставленных лиц на первых форумах Армения–Диаспора. Так, Левон Тер-Петросян отметил, что, поскольку не существует структуры, представляющей всю Диаспору в целом, он как Президент РА не правомочен вести переговоры/дискуссии с различными организациями Диаспоры. На другом собрании Премьер-министр РА Вазген Саркисян заявил, что как только бизнесмены Диаспоры, делающие инвестиции в Армению, встретяться с какими-либо трудностями, то они могут обращаться лично к нему. Оба этих подхода не являются действенными моделями. Во-первых, одной структуры, представляющей всю Диаспору, быть не может, как теоретически, так и практически (сравн. обсуждение лозунга «одна нация – одна культура»). Диаспора многослойна, многолика и представляет множество мнений. В этом смысле существенную роль в связях Диаспора–Родина, Родина–Диаспора могут играть разнородные организации – от крупных партий и общин до профессиональных и других общественных средних и малых организаций, которые составляют гражданское общество. Второй подход вообще не предполагает какой-либо институционально действующей структуры. Для подобной систематизации, в стратегическом смысле, необходимо наличие на Родине определенной структуры. Для осуществления таких функций определенный потенциал имеется у Министерства диаспоры.
Одним из факторов, препятствующих вложению бизнесменами Диаспоры инвестиций в РА, является нехватка доверия по отношению к бизнес-среде в Армении, налоговому законодательству, коррумпированность чиновников, монополизация рынка. Одним из путей обеспечения доверия может стать создание института представителей инвесторов, предоставление инвесторам больших льгот (Мarutyan H., 2006).
По нашему убеждению, для того, чтобы быть транснацией (то есть, не зависеть от наличия границ), необходимым условием является как минимум существование нации в определенных государственных границах в прошлом. Отсюда уже видно, что отношения Диаспора – Родина и Родина – Диаспора находятся не только в горизонтальной, но и в вертикальной плоскости, центростремительной. Иными словами, вышеотмеченная многоцентровость, тем не менее, предполагает наличие одного особого центра – Армении-Родины, до тех пор, пока в мире есть государственные структуры.
Сказанное выше не означает создание новой иерархии в отношениях Диаспора – Родина, Родина – Диаспора или формирование крупных общинных структур внутри Диаспоры. Речь в большей степени идет о систематизации деятельности внутри сети, результативном сотрудничестве равного с равноценным.
В последие годы был проведен ряд дискуссий о проблемах сохранения идентичности, угрозе ее потери, была высказана обеспокоенность по этому поводу. Мы попытались выйти за рамки одних лишь пожеланий, предлагая определенные механизмы для решения этих вопросов.
Литература
Абрамян Л. А., 2005. Армения и диаспора: расхождение и встреча. – Диаспоры 3: 170-194.
Айвазян А. М., 2007. Залоги армянской идентичности или кто является армянином? – Азг (газета), 24.11.2007. См. также «Гетк» 29.01.2008, http://hetq.am/arm/print/31813/ (на арм. яз.).
Арутюнова-Фиданян В. А., 1980. Армяне-халкидониты на восточных границах Византийской империи (XI в.). Ереван, изд-во «Айастан».
Ким А. С., 2006. Транснациональность диаспор: междисциплинарный анализ. – Пространственная экономика 1: 99-108.
Марр Н. Я., 1906. Аркаун, монгольское название христиан, в связи с вопросом об армянах-халкидонитах. – В сб.: Византийский временник издаваемый при императорской Академии наук под редакциею В. Э. Регеля. Том XII, вып. 1-4, СПб: 1-68.
Марутян А. Т., 2008. Память о Геноциде как фактор: современное состояние и возможные развития. – В сб.: Инкнутюне ев попохвох ашхаре. Миджазгайин гитаджохови нютер [Идентичность и меняющийся мир. Материалы международной конференции], Ереван, 96-105 (на арм. яз.). См. также:
http://www.brusov.am/path.php?fileurl=Lingva/4.Mshakutabanutyun/Identity_Articles_final.pdf
Марутян А. Т., 2008. Травматическая память как важнейший фактор сохранения армянской идентичности в Турции. – В сб.: Туркияи айутян хндирнери шурдж. Техекагир «Нораванк» химнадрами [О проблемах армянства Турции. Вестник фонда «Нораванк»] 22: 110-121 (на арм. яз.). См. также: http://www.noravank.am/upload/pdf/387_am.pdf
Марутян А. Т., 2013. Столетняя память Геноцида и процесс формирования «америкоармянской нации». – В сб.: Айкакан инкнутян хндирнере XXI дарум. гитажохови нютер [Вопросы армянской идентичности в XXI веке: материалы конференции], Ереван, изд-во ЕрГУ, с. 42-54 (на арм. яз.). См. также:
http://www.armin.am/images/menus/1593/Inqn_git_girq.pdf
Марутян А. Т., 2013. Преодоление стереотипа жертвы Геноцида в годы Карабахского движения. – Вэм хамахайкакан андес [Вэм: общеармянский журнал] 1: 154-164 (на арм. яз.). См. также: http://vemjournal.org/?p=1372
Марутян А. Т., 2015a. Памятник или музей? Политика памяти на родине и в диаспоре (на примере армянского и еврейского опыта). – Диаспоры 1-2: 8-30. См. также:
Марутян А. Т., 2015b. 24 апреля – день памяти Геноцида армян и героев самооборонительных боев. – Мард ев асаракутюн: гита-методакан верлуцакан амсагир [Человек и общество: научно-методический аналитический журнал] 1: 8-12 (на арм. яз.). См. также:
Марутян Т. А., 2003. Ай дасакан чартарапетутян акункнерум [У истоков армянской классической архитектуры]. Ереван, изд-во «Мугни» (на арм. яз.).
Мелконян Р. О., 2009. Исламацвац айери хндирнери шурдж. Ереван, «Нораванк» (на арм. яз.).
Abrahamian L., 2006. Armenian Identity in a Changing World. Costa Mesa, CA: Mazda Publishers.
Brubaker R. аnd Cooper F., 2000. Beyond «Identity». – Theory and Society 29: 1-47.
Hobsbawm E. And Ranger T. (eds.), 1983. The Invention of Tradition. Cambridge University Press.
Marutyan H., 2006. Armenia-Diaspora Relations from the Perspective of Social Transformation: Reciprocal Perceptions in Armenia and Diaspora. – Presentation on the Third Congress Armenia-Diaspora. Yerevan. See also:
Marutyan H., 2009. Iconography of Armenian Identity. Vol. 1: The Memory of Genocide and the Karabagh Movement. Yerevan: «Gitutyun» Publishing house.
Marutyan H., 2014a. Trauma and Identity: On Structural Particularities of Armenian Genocide and Jewish Holocaust. – International Journal of Armenian Genocide Studies vol. 1, no. 1: 53-69. See also:
Marutyan H., 2014b. Museums and Monuments: Comparative Analysis of Armenian and Jewish Experiences in Memory Policies. – Études Arméniennes Contemporaines 3: Juifs, Arméniens: un siècle d’État: 57-79. See also: http://eac.revues.org/544
Safran W., 1991. Diasporas in Modern Societies: Myths of Homeland and Return. – Diaspora 1 (1): 83-99.
* Автор благодарит члена-корреспондента Нaциональной Академии наук Армении Левона Абрамяна за ценнные советы, высказанные при подготовки данного текста.
Аннотация
В последние годы имели место несколько дискуссий по вопросам опасности утраты и сохранения армянской идентичности, была высказана определенная озабоченность. В статье сделана попытка выйти из круга одних лишь пожеланий и предложить определенные механизмы дле решения этих проблем. В частности, рассматриваются вопросы проявления идентичности в сфере языка, религии, культуры, коллективной памяти Геноцида армян, о систематизации деятельности в сети Диаспора-Армения и Армения-Диаспора, о путях плодотворного сотрудничества равноценных партнеров.
Ключевые слова: армяне, диаспора, идентичность, память, геноцид, язык, религия
Abstract
During the last years there have been several discussions on the issues of danger of loss and preservation of Armenian identity, certain concerns were expressed. In the article an attempt is done to get out from the range of wishes only and to propose definite mechanisms for the solution of this problems. In particular, the issues of manifestations of identity in the sphere of language, religion, culture, collective memory of Armenian Genocide are discussed, as well as the ways of systemization of activities in the network of Diaspora-Armenia and the ways of productive cooperation of equal partners.
Keywords: Armenians, diaspora, identity, memory, genocide, language, religion.