(пока черновик)
….
НАЧАЛО. 1935—1939 годы
Отдельные пьесы Хачатуряна появляются в сборных филармонических программах с 1935 года, в 1936-м здесь проходит ленинградская премьера Первой (тогда единственной) его симфонии, с 1937 года его Фортепианный концерт неоднократно, под управлением лучших дирижеров, в том числе Евгения Мравинского, исполняет Лев Оборин (в эвакуации в филармонических программах Концерт сыграет Эмиль Гилельс, прибывший в Новосибирск на гастроли в разгар войны, в 1942-м).
В военные годы фрагменты только что завершенной партитуры балета «Гаянэ» появляются в симфонических и хореографических вечерах в Большом зале, в апреле 1945 года здесь дают премьеру Второй симфонии Хачатуряна, а 9 мая 1945-го именно «Песней о Сталине» Хачатуряна (и увертюрой Чайковского «1812 год») в честь Победы заменяют заявленную ранее программу. (Сайт «100-летие Филармонии»)
«Его метод работы должен служить примером для наших молодых дирижеров. Взыскательность к себе, взыскательность к коллективу оркестра, высокий профессионализм и подлинное вдохновение, опирающееся на совершенное знание партитуры, — вот неоспоримые
достоинства искусства этого выдающегося советского дирижера».(«Советская музыка». 1954. № 3)
Исполнители
Заслуженный коллектив Республики академический симфонический оркестр Филармонии
Евгений Мравинский дирижер
Александр Свешников хормейстер
Иван Мелентьев баритон, Александра Висленева сопрано
Ольга Мшанская меццо-сопрано, Борис Гефт тенор
Иван Плешаков бас
Хор Ленинградской Государственной Академической Капеллы
Произведения
А. ХАЧАТУРЯН
«Поэма о Сталине», симфоническая поэма для хора и оркестра
на текст ашуга Мирзы Байрамова из Тауза
Исп. Иван Мелентьев
БЕТХОВЕН
Симфония № 9 для солистов, хора и оркестра ре минор, соч. 125
Исп. Александра Висленева, Ольга Мшанская, Борис Гефт, Иван Плешаков
Хор Ленинградской Государственной Академической Капеллы
КОНЦЕРТ ДЛЯ СКРИПКИ С ОРКЕСТРОМ
Любой автор мог бы позавидовать обилию знаменитых музыкантов, присутствовавших на премьере Скрипичного концерта Хачатуряна, —
Н. Мясковский, С. Прокофьев, Д. Шостакович, Ю. Шапорин, Д. Кабалевский… А сколько в зале было скрипачей!
«Впервые я встретился вплотную с музыкой Арама Ильича, будучи еще учеником Центральной музыкальной школы, — расскажет впоследствии Л. Коган. — Я и мои товарищи слушали в этот вечер Давида Ойстраха, исполнявшего впервые Скрипичный концерт Хачатуряна. Для нас, юных скрипачей, это было настоящим откровением, новой страницей в области скрипичного творчества. Хорошо помню, что Концерт показался нам тогда необычайно
трудным, почти недосягаемым для исполнения…»
«Концерт имел большой успех, я был счастлив»,— красноречиво заключает свои воспоминания о премьере Хачатурян. Вскоре Ойстрах и Гаук представили Концерт ленинградцам (24 декабря 1940 года), затем он прозвучал в Ереване, Тбилиси, Киеве, Одессе, вызывая всюду поток восторженных откликов. «Я получил множество писем от наших и зарубежных слушателей», — рассказывал Ойстрах. — «В них они высказывали восторженное признание таланта советского композитора. Мне кажется, что из современных концертов я ни одним другим столько раз не дирижировал», — признается Гаук, в репертуаре которого были едва ли не все новинки советской музыки. (Юзефович В. Арам Хачатурян. М., 1990. С. 22—23, 101)
ТОРЖЕСТВЕННАЯ ПОЭМА
ШОСТАКОВИЧ
Великий гражданин, великий художник, замечательный человек, необыкновенно обаятельная личность — таков Дмитрий Дмитриевич. Много десятилетий длилась наша дружба, наши встречи в деловой обстановке на заседаниях секретариата Союза композиторов СССР, наши домашние беседы (ведь мы с ним были близкие соседи по дому на улице Неждановой). Если меня спросят, какая главная черта в характере Дмитрия Дмитриевича, которая особенно влекла к нему сердца людей, я скажу, не колеблясь: доброта. Доброта, постоянная готовность прийти на помощь, проявить сердечное внимание к каждому, удивительная обязательность во всех деловых взаимоотношениях, необыкновенная точность. Я не помню случая, чтобы Шостакович опоздал на какое-нибудь собрание или заседание.
Обычно он появлялся загодя и терпеливо ждал опаздывающих. Композитор мировой славы, он никогда и никому не показывал своего превосходства в профессиональном плане, вел себя просто и естественно, как бы подчеркивая, что является всего лишь одним из рядовых членов нашей композиторской организации, добросовестно выполняющим порученное ему дело. (Шостакович Д. Статьи и материалы, М., 1976. С. 17—19)
<..> композиторы встретились в Ленинграде в канун премьеры Первой симфонии Хачатуряна. Арам Ильич познакомил Дмитрия Дмитриевича с партитурой симфонии еще до начала репетиций. «Я очень хорошо помню то большое и сильное впечатление, которое на меня произвела Первая симфония Хачатуряна»,— напишет впоследствии Шостакович. «На моей памяти немного случаев, когда первое знакомство с новым произведением молодого композитора оставило бы столь яркое и сильное впечатление, как то было во время первого исполнения в Ленинграде Первой симфонии Арама Хачатуряна. Еще до этого события мы в Ленинграде уже знали о появлении нового многообещающего таланта, воспитанного в классе Н. Я. Мясковского. Но в тот достопамятный вечер в зале Ленинградской филармонии… я в полной мере ощутил радость непосредственной встречи с замечательным, самобытным и сильным художником, которому суждено было занять одно из самых выдающихся мест среди композиторов нашей родины». «Меня поразили необыкновенное мелодическое богатство этого произведения, превосходная яркая оркестровка, глубокая содержательность музыкального материала и его общий праздничный и радостный колорит. О музыке Первой симфонии можно сказать, что это настоящее упоение красотой и радостями жизни».
<…> «Помнится, что на премьере Первой симфонии было много музыкантов, которые испытывали примерно то же чувство, что и я, чувство радости по случаю появления очень большого и талантливого композитора».
Таким образом, уже в Первой симфонии Хачатуряна Шостакович констатирует те качества, которые будут привлекать его внимание и в последующих партитурах композитора — прежде всего самостоятельность симфонического мышления. Естественно поэтому, что Вторая симфония особенно привлекла Дмитрия Дмитриевича. Вторая симфония — это, пожалуй, первое сочинение Хачатуряна, в котором трагическое начало поднимается на очень большую высоту. Но несмотря на свою трагическую сущность, это произведение полно
глубокого оптимизма и глубокой веры в наше правое дело, в нашу победу. (Юзефович В. А. Хачатурян. М., 1990. С. 152—153)