Источник этой важной статьи, написанной видным философом и культурологом Рубеном Ангаладяном годы назад, — здесь.

1. ПРЕДЫСТОРИЯ

В конце шестидесятых годов, будучи студентом Ленинградского университета, я со своим другом Колей Геворковым, студентом восточного факультета отправились в Эрмитаж к его директору. Надо было решить важную проблему, где именно провести 100-летний юбилей О. Туманяна. Идея проведения этого мероприятия принадлежала нам. Мы и возглавили инициативную группу студентов-армян Ленинграда. В Эрмитаже Борис Борисович Пиотровский принял нас очень радушно, непринужденно разъяснил куда, кому и как обращаться. Меня тогда очень удивили простота и доступность, естественность, душевность Борис Борисовича. И мы с Колей потом еще долго блуждали по вечернему летнему Питеру под впечатление этой приятной беседы. Вечер О. Туманяна прошел в Союзе писателей в особняке графов Шереметьевых, куда были приглашены очень многие известные люди тогдашнего Ленинграда, в том числе и Б.Б.Пиотровский со своей супругой. Рипсимэ Михайловна вспомнила непринужденную атмосферу вечера, и замечательный концерт мастеров искусств Армении и Ленинграда. «Когда прозвучал ,,Крунк,, — рассказывает Рипсимэ Михайловна, — у меня появились слезы…» С Борис Борисовичем более близко я стал общаться с середины семидесятых годов. А вот с Рипсимэ Михайловной, с этим сердечным, гостеприимным и душевно богатым человеком состоялось много позже, где-то в конце семидесятых годов. Но подлинную историю ее жизни, ее рода, столь характерную и столь поучительную для всех нас она рассказала мне лишь теперь.

2. ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В истории армянского народа весь 18 век можно охарактеризовать как время, наиболее подверженное персидскому влиянию. Даже самые выдающиеся фигуры в национальной культуре того времени – поэт Саят-Нова и династия художников Овнатанянов в полной мере отражают эту тенденцию. Армянская действительность желала кардинальных преобразований. Так как именно в этот период была угроза насильственной мусульманизации и ассимиляции. А ведь Армения и армянский народ в своем мировоззрении, миропонимании — европоцентристский мир. Именно этот механизм самосознания формировал армянскую нацию. Необходима была страна, которая могла вывести национальную жизнь в русло мировых процессов. Век Просвещения был в Европе. Новая Англия превращалась в Соединенные Штаты Северной Америки, Французская революция нашла своего императора, Реформирующаяся послепетровская Россия устремилась на юг со знаменем православия и прогресса. Именно к России, как наиболее молодой и сильной христианской империи были устремлены взоры выдающихся представителей национальной элиты. Ведь еще во второй половине 17 века именно из Нахичеванской области были отправлены торгово-промышленные делегации к русскому царю Алексею Михайловичу.

19 век для армянского народа — век России. 1827 году взятие Еревана русскими войсками под командованием генерала Паскевича, в следующем году Туркменчайский мирный договор с Персией и большая часть Восточной Армении впервые за всю свою тысячелетнюю историю переходит в руки христианской империи. Далее – взятие армянских крепостей Карса и Баязета, и в следующем году взятие Эрзерума…

Подчеркну, что еще при царе Алексее Михайловиче, а также при его сыне Петре Великом, и далее — при Екатерине Второй армянам были выделены беспрецедентные привилегии (об этом свидетельствуют царские и императорские указы). Армян считали важнейшим созидающим элементом в торговле, в развитии наук, ремесел, в установлении и развитии межнациональных и межгосударственных отношений на всем юге (не только на Кавказе) от Индии, Ирана, арабских стран и до верховьев Волги…

А уже в начале 19 веке в Москве армянской дворянской династией Лазаревых открыт Институт восточных языков, носящий их имя. На всем российском юге создавались торговые компании, началось бурное освоение богатых недр (в том числе и промышленные разработки бакинской нефти), Тифлис, где подавляющее большинство населения были армяне превратился в опорный город империи. Ими были основаны целые города, к примеру, Нахичевань на Дону, Армавир, Григориополь, Армянск… Буквально через какое-то десятилетие при правлении российского императора Александра Второго во главе многих кардинальных реформ власти стоял бесстрашный генерал, выдающийся государственный деятель, граф М.Т. Лорис-Меликов. И это всего несколько штрихов в богатейших армяно-русских и русско-армянских отношениях.

Все это пишу с определенной целью, чтобы показать, как в армянском национальном сознании воспринималось появление и присутствие Российской империи, насколько оно было желанно, дальновидно и плодотворно, как для величия и богатства самой России, так и для всей будущей непростой судьбы армянской государственности.

3. ИСТОРИЯ РОДА

Начало девятнадцатого века. Армения. Живут в горах Егекнадзора (тогда -Даралагяза) трудолюбивые, рачительные и сметливые крестьяне и скотоводы, будущие Джанполадяны. Один из них Манук, прадед Рипсимэ Михайловны по отцовской линии, заметил, что овцы на некоторых пастбищах усердно лижут камни. Так были обнаружены прилегающие к Егекнадзору нахичеванские соляные копии. Вскоре была получена государственная лицензия на все соляные копии Нахичевана, и производство стало активно приносить прибыль Манук. У прадеда родился сын Бабай (дед Р. М.), расширивший и укрепивший дело отца. А вот у Бабая было четыре сына. Три старших сына Бабая служили в отцовских предприятиях, а Микаэл, единственный из сыновей, учился на геодезиста. Интересно то, что раздел имущества между четырьмя сыновьями Бабая по закону того времени осуществлялся так, что преимущественным правом владеть большой частью наследства принадлежало старшим братьям. Микаэл (отец Р.М.).был младшим, значит его доля была наименьшей. А если к этому добавим расходы семьи на его образование (были сохранены и учтены все счета, все квитанции на денежные переводы…), то оказалось, что его доля уже выплачена полностью. Бабай с двумя старшими сыновьями отправился в Тифлис, вести тамошние дела. Микаэла же оставили управляющим на соляных копиях в Нахичевани. В 1906 году Микаэл Джанполадян женился на Ераняк Тер-Погосян. Кто же такие — Тер-Погосяны?..

1828 году русские войска генерала Паскевича вели судьбоносные для армянского народа сражения в араратской долине. Тогдашний католикос всех армян, выдающийся церковный деятель Нерсес Аштаракеци был выдающимся политиком. Он всячески содействовал воссоединению Восточной Армении к России. Как известно, одно из самых кровопролитных и решающих сражений между русскими и персидскими войсками состоялось недалеко от древнего и знаменитого села Ошакан, где в еще 5 веке был похоронен создатель армянского алфавита Месроп Маштоц. Так вот, его Святейшество выделил молодого физически сильного и смышленого крестьянина Асланяна, чтобы тот в обход персидским войскам пробрался в канакерский штаб русских войск и сообщил Паскевичу о времени выступления армянского ополчения. Таким образом, католикос содействовал координации, слаженности действий между русской армией и местными армянскими отрядами. Только такое взаимодействие могло привести к желаемой победе в предстоящем неизбежном сражении. Путь гонца лежал от низин Эчмиадзина до господствующих высот Канакера, и путь этот был не легкий и не безопасный. Гонцу не удалось пройти весь немалый путь не замеченным, персидские лазутчики долго мучили юношу, чтобы выведать секреты, — кем, куда и по какому поводу он послан. Не добившись никаких результатов персы отрезали молодому человеку язык и бросив окровавленного юношу в канаву, они остались довольны и убрались восвояси. Персы так же спешили. Однако католикос знал кого посылает с важной миссией к Паскевичу. Молодой человек вскоре очнулся и превозмогая боль ( персы в спешке лишь ранили юношу), слабость и усталость добрался до штаба русских войск и доложил генералу о задании его Святейшества. За проявленный героизм молодой человек был награжден личным дворянством. А когда Паскевич узнал, что юноша недавно женат, и что его жена в ожидании первенца преподнес в качестве подарка первенцу горсть золотых монет. Этот юноша был один из прадедов матери Рипсимэ Михайловны. Надо признаться, что род как Тер-Погосянов (приставка «Тер» показывает, что в роду были священнослужители), Джанполадяны, как впрочем, и Тер-Аветикяны (это прабабки по материнской линии) были людьми не только передовыми, просвещенными, но и милосердными, понимающими нужды простых людей. И хотя они стали процветающими семьями (одевались в самых модных домах, коллекционировали изделия лучших ювелирных фирм, в том числе и Фаберже), они не забывали своих крестьянских корней, не пренебрегали родственными отношениями, более того, всячески помогали способным, честным, работящим… Были на деле милосердными… Доброта, честь и абсолютная точность – вот основа их коммерческого расчета, что и есть порядочность и человеколюбие. Между прочим, всему вышесказанному есть в сегодняшнем Ереване живые свидетели их добрых дел: известное здание республиканского «Дома офицеров», что совсем недалеко от площади Республики в самом центре столицы, построен еще в самом начале ХХ века старшим из братьев отца Рипсимэ Михайловны в качестве благотворительного театра. А кто не знает известный двухэтажный дом в стиле колониального модерна, где размещалась больница с благотворительной клиникой Тер-Аветикяна, деда по материнской линии. Между прочим, именно в здесь в 1921 году останавливался великий поэт Ованнес Туманян, когда приезжал для урегулирования взаимоотношений между большевиками и дашнаками во время февральского восстания последних. В этом списке мы можем отметить и ереванский Механический завод, носящий имя все тех же Тер-Аветикянов, ведь основан он одним из братьев ее деда, — Ервандом. Интересна и судьба другого брата деда, Аветика, окончивший известный Лазаревский институт восточных языков в Москве служил в Ереване при персидском посольстве, принося немалую пользу своему отечеству.

У деда по материнской линии, Матевоса Тер–Погосяна было три сына, которые получив достойное образование в Петербурге верой и правдой служили и процветанию России и возрождению Армении. Примечательна судьба младшего из братьев матери Рипсимэ Михайловны – Михаила, будучи юристом, блистательно образованным молодым человеком он в 27 лет был младшим депутатов Учредительского собрания в Петрограде. Он был близок с ключевыми фигурами министром иностранных дел П.Н. Милюковым, и был доверенным лицом у председателя правительства А.Ф. Керенского. Энергия и ум М. Тер-Погосяна была оценена и правительством Первой Армянской республики. Он был включен в официальную правительственную делегацию Армении в 1920 году, которая выехала в Вашингтон для переговоров с президентом Вудро Вильсоном и Конгрессом США. Сохранилась и замечательная групповая фотография того периода, где наряду с Качазнуни, Багратуни и Андраником, с другими видными деятелями мы можем видеть и М. Тер-Погосяна. Позднее в эмиграции он немало сделал для улучшения жизни армянских и русских эмигрантов во Франции. Личным гостем М. Тер-Погосяна в Париж был и А.Ф. Керенский, приезжавший из США.

4. РОЖДЕНИЕ

Шел тревожный и трагичный 1918 год. Российская империя распалась. На ее окраине в армянской области Нахичеван (семья Джанполадянов жила в городе Нахичеване) развернулась смертельная схватка между недавно образованной Армянской республикой и альянсом разрушающейся, и от этого озверевшей, Османской империи и впервые появившейся на политической карте Азербайджанской республикой. Здесь же были и англичане, большие мастера чертить колониальные границы. Статус Нахичеванской области тогда, как и теперь, еще не был определен. Ераняк, была беременна будущей дочуркой Рипсимэ, а отец продолжал управлять отцовскими соляными копиями. Однажды в их открытый для всех дом пришел персидский наместник и сообщил, что им немедленно надо уйти из города. И он не ручается даже за себя. Ибо если начнутся погромы, то и он, возможно, придет к ним домой, чтобы убивать… И в глубоком раздумье добавил: « В дороге может случиться всякое…И если Вы, госпожа Ераняк желаете все самое ценное вывести отсюда в безопасный для вас Тифлис, то я с радостью готов этому способствовать…» Не долго думая, Ераняк вручила персидскому посланнику небольшой узел с дорогими вещами.

Вскоре пришел домой и Микаэл. Все уже было готово к отъезду. Направлялись в Ереван, далее в Тифлис, где уже учился их сын Гурген, и где были отец и братья мужа. Шли небольшой группой беженцев. Двигались через высокие хребты и глубокие ущелья в сторону озера Севан. На одном из привалов кто-то всем раздал яд, чтобы в случае турецкого нападения или окружения не попадаться живыми в руки ненавистного врага. Одна из беженок, не вынеся психологических и физических нагрузок, выпила этот яд. Видя, как мучительно умирало незнакомка Левон, младший из сыновей четы Джанполадян, стал умалять мать не делать этого, не выпивать яда. Положение осложнялось еще и тем, что Ераняк могла родить в любую секунду. Некоторые стали советовать семье как можно скорее добраться до Еревана. Для этого необходимо было на лодке переплыть Севан. Джанполадяны позвали лодочника, чтобы обговорить условия. Тот отговорил семью плыть вместе с другими, сообщив по секрету, что к нему обратился один из воинов Андраника, который предложил ему преступную сделку, — во время переправы убить их, тела сбросить в воды озера, а деньги, драгоценности и имущество поделить между собой… Весь фокус состоял в том, что у них в хурджине не было никаких сокровищ, — лишь сухой хлеб, который они размачивали в воде, чтобы хоть как-то утолить голод… Решено было рожать в этой грязной и холодной глухомани. «Между прочим, у принимающих роды не оказалось даже чистого ножа или ножницы, чтобы отрезать пуповину. – Рассказывает мне сегодня Рипсимэ Михайловна. – И тогда мама достает из кармана наши маленькие ножницы, случайно оказавшиеся в кармане, когда в спешке покидали дом…» Рассказчица приглашает меня в соседнюю комнату и там достает те самые ножницы фирмы Золинген. Я удивлен этому немому свидетелю и, наверняка, спасителю ее рождения. А Рипсимэ Михайловна продолжает: «Вы не представляете из того богатого нахичеванского особняка она унесли вот эти ножницы и…ключи от дома.» Светлая улыбка озаряет ее лицо.

По тогдашнему армянскому обычаю пуповину надо было зарыть в землю. Это дело поручили детям и те ушли с этим заданием. Когда же дети вернулись, один из крестьян спросил: «Удалось ли выполнить порученное задание ?» Те с охотой рассказали, в каком именно месте они зарыли пуповину. «О, это очень далеко! – Смеясь, обратясь к отцу новорожденной сказал старый крестьянин. – Видно девочка ваша далеко уедет от вас…» Рипсимэ Михайловна, с некоторой грустью резюмирует: « Смотрите, а ведь незнакомец оказался прав…»

Через какое-то время чета оказались в Тифлисе. Помогли устроится отец и братья Джанполадяны. В один из дней в дверь их тифлисского дома постучал незнакомый русский офицер. Дверь открыла Ераняк и незнакомец вручил ей тот узел с драгоценностями, который она передала персидскому наместнику. «Он даже не был ни разу развязан. » Эти слова своей матери Рипсимэ Михайловна повторила дважды, и добавила: «Порядочность, честь и доброта присуще всем народам …»

5. ЖИЗНЬ И ДЕЛО

После установления советской власти в Армении семья Джанполадянов переезжает в Ереван. Теперь они живут на улице Советской (это недалеко от нынешней школы имени Е.Чаренца) в доме Тер-Погосянов. Отец работает в Наркомземе (вот где пригодилась профессия геодезиста), семья материально живет трудно, но чрезвычайно дружно и с большим интересом воспринимает новую жизнь, участвует в ее строительстве. Ее старший брат Гурген (учился в Ленинграде) стал одним из руководителей Армэнерго, Левон (учился в Москве) выбрал интереснейшую специальность коньяковеда, стал крупным ученым, академиком, сестра Аида выбрала медицину, получила почетное звание заслуженного врача республики. Мне кажется, что именно такие люди являются основой нации, фундаментом созидательных сил внутри любого общества. Интерес к жизни, к высокая ответственность за данное слово, человеколюбие и абсолютный профессионализм, — вот что движет родом Рипсимэ Михайловны. И эти качества она несет наследовала как мировоззрение и мироощущение. Рипсик (так ее звали родные, друзья, близкие) стала студенткой Ереванского государственного университета. Училась у знаменитых академиков: А. Манандяна и Г. Аджаряна, у С. Тер-Аветисяна… В числе немногих подлинно талантливых и пытливых юношей и девушек «из бывших семей» она с блеском окончила университет и защитила кандидатскую диссертацию. Р.М. Джанполадян вспоминает, что вместе с ней тогда учились ее двоюродный брат будущий академик, директор Матенадарана Л. Хачикян, будущий замечательный писатель В. Хечумян… Может символично и то, что она стала вдумчивым и удачливым археологом, участвуя в самых разных экспедициях. Она участвуя в экспедиции известного армянского ученого К. Кафадаряна раскопала в одной из древних столиц Армении – Двине, византийское стекло, что послужило важным свидетельством о интенсивных торгово-экономических связях между Арменией и Византией. Символично и то, что перед самой войной молодой специалист археологии и эпиграфики находит во время раскопок статую бога войны на Кармир Блуре. Ее научные интересы – это история Армении, ее культурное наследие, ее исторические и культурные трансформации. Она общалась в интересной среде замечательных и образованных людей. Кстати, каждый год из Ленинграда приезжала археологическая экспедиция, которая вели раскопки в Кармир Блуре. Здесь часто появлялся неистовый и интереснейший Иосиф Абгарович Орбели, выдающийся востоковед и тогдашний директор Эрмитажа. И конечно же в судьбе Рипсимэ Михайловны огромную роль сыграли знакомство, дружба и замужество с верным и большим другом Армении с Борисом Борисовичем Пиотровским. Молодой ленинградский ученый раскапывал и пытливо исследовал в Армении целое звено в древней истории — государства Урарту. Это в будущем он станет академиком и директором Эрмитажа. Их совместная жизнь удивительный совет для многих и многих поколений, ибо огромные, организационные и общественные интересы Б. Б. Пиотровского не стали помехой их светлой и во многом поучительной жизни. Археологи, многие ученые-гуманитарии приезжали в Ленинград, считая, что «билет у них куплен не до аэропорта или вокзала, а до дома Пиотровских…» И в этой шутке вся открытая людям, добру и справедливости, культуре жизнь этой замечательной семьи.

И сегодня все то, что выходит из архива Бориса Борисовича в качестве отдельной книги, — добротной, выверенной а иногда (как, скажем, объемистый том «История Эрмитажа») и уникальной, несомненно заслуга ее скрупулезного и глубокого анализа, ее щедрой и бескорыстной души.

Все это и есть подлинная культура, подлинное человеческое понимание сути жизни, ибо как говорил Н.К. Рерих: «Самое великое искусство – это искусство жить». Понимать людей, правильно оценивать время, находить и поддерживать талантливых. «Есть в жизни моменты, когда человека надо чуть-чуть поддержать, чтобы не оступился, не упал, не споткнулся…» В этом видна ее доброжелательность, понимание природы человека, терпимость и вера… Мудрость… Эта мудрость из той глуби, когда ее предки, простые крестьяне в Араратской долине и в горах Сюника бережно передавали, человеколюбие, свет просвещения, рачительность, немногословность благородства из поколения в поколение… И вот в огне Первой мировой войны появилась на свет их маленькая Рипсик… А в огне Второй мировой войны молодая жизнерадостная Рипсимэ Михайловна Джанполадян в Ереване выходила замуж за археолога и историка Бориса Борисовича Пиотровского… Здесь все смыкается воедино: прошлое – настоящее — будущее… Такой был этот ХХ век! Их век! Так жизнь учит нас побеждать смерть и разрушения. Так опыт одной страны и двух наций становятся опытом человечества… Может эти корни поддерживают и их сыновей: доктора химических наук Левона Пиотровского и нынешнего директора Эрмитажа, академика Михаила Пиотровского, о котором Рипсимэ Михайловна бегло замечает: «А ведь Миша родился в Ереване… »

6. ВСЕГО ДВА СЛОВА

И сегодня в период больших социальных потрясений, во времена судьбоносных реформ государства как хорошо, что есть люди, чей душевный строй, высокий профессионализм и умение находить и отличать подлинное от ложного. Они позволяют нации, стране и обществу спокойно смотреть в будущее, верить, что человеческое добро, милосердие, подлинный научный поиск и высокая культура не будут загнаны и отвергнуты… Что справедливость, как высокая мера восприятия жизни (помните у Тойнби!) не только не исчезнет, не деформируется, но и обогатиться новыми гранями. Эти слова в первую очередь относятся к этому очень пожилой, на вид хрупкой, но беспокойной, стойкой и мудрой женщине, и далее, — ко всему ее роду.