В марте 2016 года популярный журнал «Дарьял» (Северная Осетия-Алания) опубликовал большую статью Мары Георгиевны Кибизовой (Владикавказ) из рукописных воспоминаний её отца Георгия Николаевича Кибизова (02.01.1912-05.10.1971 гг.). Георгий Николаевич в годы Великой Отечественной войны был заполитом 47 штурмового авиационного полка (шап). Биография Г.Н. Кибизова — https://miaban.ru/info/russia/g-kibizov-1/

Приводим эту статью Мары Георгиевны полностью, дополнив фотографиями, полученными от автора. Многие имена выделены жирным шрифтом.

В те суровые годы…

В каждой семье хранятся фотографии, письма с фронта и другие драгоценные реликвии – свидетели тех огненных лет, через которые пришлось пройти нашим отцам, дедам, братьям, сёстрам, матерям. Все они были тогда молоды, никто не хотел умирать, но они очень любили свою Родину и знали, что на фронте их никто не может заменить. И каждый из них считал своим священным долгом встать на защиту Родины и непременно разгромить ненавистного врага.

В этой статье я хочу отдать дань памяти моему отцу Кибизову Георгию Николаевичу, кадровому офицеру Советской Армии, морскому лётчику, ветерану Великой Отечественной войны, и его боевым друзьям-однополчанам.

Прослужив в рядах Советской Армии более 30 лет, отдав Родине свой воинский долг сполна, став участником двух войн – Финской 1939 г. и Великой Отечественной, отец в 1961 году вернулся в родную Осетию. Но память постоянно возвращала его к тем дням, когда он вместе со своими товарищами бойцами 47 штурмового авиационного Феодосийского полка (47ШАФП) 11 Новороссийской дважды Краснознамённой штурмовой авиадивизии (11НДКШАД) защищал родные небо и землю. Он задумал написать об этом книгу. Но, к сожалению, безвременный уход из жизни не позволил ему закончить работу над воспоминаниями о подвигах дорогих его сердцу друзей. Незавершённые рукописи хранят его многочисленные воспоминания о днях и годах войны, проведённых плечом к плечу с поистине героическими людьми. Я хочу познакомить читателей с некоторыми выдержками из его неоконченной повести. Может быть, кто-нибудь из родных и знакомых этих героев прочтет эти строки. И воспоминания о них будут той незначительной долей внимания и незабвенной памяти, которую мы всегда будем хранить в своих сердцах.

Юность

Родился Георгий Николаевич Кибизов в 1912 г. в маленьком высокогорном ауле Дунта Северной Осетии в многодетной семье. У него было трудное голодное детство, как, впрочем, у многих детей из бедных крестьянских семей. 15-летним подростком он впервые перешагнул порог школы в станице Змейской, куда переселилась семья в 1927 г. Но огромная тяга к знаниям привела его на рабфак в г. Новочеркасске.

В 1934 г. он поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище им. М.В.Фрунзе, которое окончил с отличием в 1936 г. По приказу К. Е. Ворошилова 100 лучших выпускников училища направляют на учёбу в Ейское военно-морское авиационное училище им. И.В. Сталина. Окончив его в 1937 г. Георгий получает назначение в Крым, в Сарабуз.

В 1939 г. его направляют в Ленинградскую область, ст. Котлы. В том же году он был мобилизован на войну с Финляндией, где заслужил свой первый орден Красного Знамени.

В представлении его к ордену скупо сказано: «за образцовое выполнение боевого задания», но мало кто знает, что скрывалось за этими словами… Отец был очень скромным человеком и не любил говорить о своих ратных делах, но всегда охотно и с большим уважением рассказывал о боевых друзьях-однополчанах.

В 1940 г. Георгий Кибизов поступает на учёбу в Военно-политическую академию им. В.И.Ленина в Москве. Учебу пришлось прервать, так как началась Великая Отечественная война, и он был мобилизован на фронт.

Фронт

С февраля 1942 г. отец направляется в 47 ШАП в качестве заместителя командира полка по политчасти (комиссаром). И с этого времени и до окончания войны его путь неразрывно связан с этим полком.

Отец вспоминал: «Во второй половине октября 1941 года фашистские орды развернули наступление на Крым и к середине ноября захватили почти весь полуостров за исключением Севастополя, героическая оборона которого продолжалась свыше 8 месяцев. Морская авиация действовала под руководством командующего ВВС ЧФ (Военно-воздушные силы Черноморского Флота) генерал-майора Острякова Николая Алексеевича. Я знал его ещё до войны, в 37-39 г.г. как командира бригады, участника испанских событий. Николай Алексеевич отправлял меня из Сарабуза на Балтику в середине ноября 1939 года.

Помню, он сказал мне тогда: “Будьте достойным сыном своего народа. Я уверен, что вы оправдаете то высокое доверие, которое мы вам оказываем”. В 1937 году трудящиеся Северной Осетии избрали Н.А.
Острякова своим депутатом в Верховный Совет СССР. И это обстоятельство усиливало мои симпатии и чувство уважения к этому человеку большого душевного обаяния, редкого командирского таланта и храбрости. Он был одним из самых блестящих представителей советской авиации. Героем неба называли мы его. Всех лётчиков воодушевляла ярость атак генерала, его ненависть к врагу, сочетавшаяся с высоким лётным мастерством. Почти ежедневно Остряков летал, презирая смерть, по большому кругу над Севастополем, чтобы лично осмотреть оборонительные позиции. 24 апреля 1942 года Николай Алексеевич погиб во время массированного налёта фашистской авиации.

Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
На мысе Херсонес под руководством Н.А. Острякова за короткий срок был построен аэродром, где из состава 8-го ГШАП (Гвардейского) базировались две эскадрильи, третья находилась в станице Крымской.

Героизм авиаторов в начале войны

Я занимал должность комиссара 1-ой эскадрильи. Каждый боевой вылет наших лётчиков был во всех отношениях подвигом. С одной стороны, сковывали ограниченные размеры аэродрома (1500 на 400 метров, а посадочная полоса была еще меньше), а с другой – постоянный артиллерийский обстрел противника. С рассвета до поздних сумерек над аэродромом барражировали по два “мессершмитта”, сообщая своему командованию о начале вылета наших штурмовиков. И буквально через несколько минут начинался артобстрел и бомбардировка нашего аэродрома. Чтобы взлететь, нашим лётчикам приходилось прибегать к хитростям: из капониров выруливают два самолёта с привязанными к хвосту мётлами, поднимают тучи пыли, поколесив по аэродрому, возвращаются обратно. Тут же появляются самолёты противника, бомбят и штурмуют аэродром. И как только они исчезают, выруливают и взлетают наши соколы. Лётчики-штурмовики шли к цели лощинами и оврагами на бреющем полёте, чтобы не быть атакованными вражескими МЕ-109. Достигая цели, наши ребята на глазах у всех защитников и жителей Севастополя не раз штурмовали позиции врага, нанося ему сокрушительные удары. Родина никогда не забудет героизма своих отважных сынов, сложивших головы во имя её свободы и независимости.

Одним из них был Евгений Иванович Лобанов, или попросту Женька, как мы его звали. Это был простой душевный парень, в натуре которого переплелись большой талант и храбрость, неуёмная сила воли и страшная ненависть к врагу. По 4-6 раз в день вылетал Женька на своем Ил-2 на штурм вражеских позиций. Комсорг эскадрильи ст. лейтенант Лобанов умел зажечь сердца своих ребят, вдохновить их личным примером. Бережно хранил он записную книжку со строками из романа Н. Островского “Как закалялась сталь”: “Самое дорогое у человека – это жизнь… И прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое…” и т.д. 11 марта 1942 г. группа штурмовиков эскадрильи капитана Михаила Талалаева, прорвав сильное противодействие зенитной артиллерии противника в р-не Бельбека, сбросив на головы фашистов смертоносный груз, возвращалась на свою базу. Но, снова попав под обстрел, был подбит самолёт командира эскадрильи, ранило и самого Талалаева, и он был вынужден посадить Ил-2 на фюзеляж на нейтральной полосе, и тут же, покинув самолёт, стал пробираться к своим. В это время немцы выскочили из окопов и хотели захватить лётчика в плен. Женя Лобанов решил во что бы то ни стало спасти своего командира. На бреющем полёте он стал расстреливать врагов, пока они в панике не бросились в свои укрытия. Всеми наземными огневыми средствами немцы открыли огонь по Лобанову. Но мужественный штурмовик, презирая смерть, продолжал борьбу за жизнь своего боевого друга. Когда капитан Талалаев добрался до переднего края наших войск, Женя взял курс на наш аэродром. Но не суждено было ему больше встретиться со своими друзьями. Подбитый зенитным огнём самолёт отважного лётчика ст. лейтенанта Е.И. Лобанова сгорел вместе с ним. Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили подвиг Е.И. Лобанова, посмертно присвоив ему звание Героя Советского Союза. На траурном митинге авиаторы поклялись отомстить за смерть своего любимого друга и боевого товарища Жени Лобанова. И сдержали своё слово. Особенно отличились Лётчики Тургенев Ф.Н., Печугин, Кравцов, Ефимов М.Е., Арефин В.П. и многие другие. Они зарекомендовали себя мастерами штурмовых ударов по врагу в период обороны Севастополя.

Военное и политическое значение обороны Севастополя в Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили планы немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое “весеннее наступление” немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери в живой силе. Слава о главных организаторах героической обороны Севастополя – вице-адмирале Октябрьском, генерал-майоре Петрове, дивизионном комиссаре Кулакове, генерал-майоре Моргунове, генерал-майоре авиации Ермаченкове, генерал-майоре Острякове, генерал-майоре Новикове и мн. др. войдёт в историю Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков, как одна из самых блестящих страниц. И.В. Сталин дал высокую оценку героизму участников обороны города Севастополя. Он писал на имя командования Севастопольского оборонительного района, что героизм защитников Севастополя служит примером для всей Красной Армии.

Мужественно, не щадя жизни, бились с ненавистным врагом за Севастополь наши воины. Они приумножили боевую славу и доблесть своих дедов и прадедов, сражавшихся с иноземными захватчиками на этой священной земле в 1854-1855г.г. За два дня лётчики эскадрильи Тургенев, Вартаньян, Ефимов, Голубев, Арефин и др. уничтожили 29 немецких танков, 12 минометных батарей, 60 автомашин и более батальона пехоты противника. Они совершали по 5-7 вылетов, заходили 3-4 раза на штурмовку вражеских позиций». «Особенно дерзко действовала штурмовая авиация, – вспоминает в своих мемуарах бывший член Военного совета Черноморского Флота Н.М. Кулаков. – Беспощадно расправлялись наши штурмовики с пехотой и техникой врага. Начиная с 22 июня 1942г., противник усилил атаки на Херсонесский аэродром с земли и воздуха. 25 и 26 июня на аэродром было сброшено фашистами 1700 авиабомб и выпущено по нему несколько тысяч снарядов».

«После героической обороны Севастополя, – пишет отец, – наш 18 штурмовой авиационный полк приказом наркома Военно-Морского флота был преобразован в 8-й гвардейский штурмовой авиационный полк.

Более 90 процентов личного состава были награждены орденами и медалями, а лётчикам Тургеневу, Ефимову и Лобанову (посмертно) присвоено звание Героя Советского Союза.

Как-то в апреле 1942 г., совершив пять заходов на цель при ураганном зенитном огне, группа штурмовиков, ведомая молодым лётчиком Мироном Ефимовым, с честью выполнив задание, возвращалась на свой аэродром, но была атакована Ме-109. После первой атаки был ранен стрелок Ефимова, самолёт подбит зенитной артиллерией врага, перебиты дренажные трубки бензосистемы. Удушливые пары бензина заполняли кабину пилота. Но, несмотря на это, постепенно теряя сознание, Ефимов привёл группу на аэродром и посадил самолёт.

Подбежавшие товарищи помогли выбраться пилоту и истекающему кровью стрелку. Машина Ефимова была так изрешечена, что невозможно было сосчитать количество пробоин на самолёте. Лётчики и техники диву давались, каким чудом он смог долететь и приземлиться.

Еще один прославленный черноморский пилот – москвич Виктор Петрович Арефин. Он славился не только как мастер штурмовых ударов, но и как большой весельчак и поэт. А шутка на фронте тоже была необходима, как воздух. Он часто поднимал настроение загрустившим по дому бойцам метким словом и острой шуткой. Энергия, большой организаторский талант, личная храбрость и мужество, простота и душевность – всё это снискало ему непререкаемый авторитет среди товарищей. Москвич Арефин был не только прекрасным бойцом, но и хорошим любящим отцом. Он безумно любил свою дочурку Татьянку и часто посвящал ей свои
стихи. К сожалению, он не дожил до радостного Дня Победы – погиб летом 1943г. при штурме Темрюка.

Несмотря на то, что летом 1942 г. немецкая авиация подвергла массированным налётам аэродромы Анапская и Мысхако, наши лётчики помогали наземным войскам оборонять перевалы Кавказского хребта.

Как известно, противнику удалось прорваться к Новороссийску, он попытался пробиться к Туапсе и Сухуми, вёл ожесточённое наступление под Моздоком. На всех этих участках сражались черноморские лётчики, показывая беспримерное мужество, отвагу и героизм. В районе Новороссийска немцы готовились к наступлению. По дорогам, балкам и лощинам тянулись подкрепления. Враг накапливал силы и с моря. Через Азовское море на Таманский полуостров он перебрасывал войска, подвозил боеприпасы и технику. Начало сентября 1942 г. выдалось дождливым. Свинцовые тёмные тучи низко ползли над землёй, окутывали горы. Перевал был закрыт. Немцы не преминули этим воспользоваться. В ненастную погоду они разгрузили войска и технику в районе Кучугура. Наш полк получил приказ бомбо-штурмовым ударом уничтожить эти силы врага. И вот штурмовики снова в воздухе. Ведущий – капитан Косторный, его заместитель – Георгий Попандопуло, ведомый – лейтенант Борисенко. Почти весь маршрут самолёты шли, прижимаясь к земле. Низкая облачность и фон окрестностей служили хорошей маскировкой. Перед целью звено «ильюшиных» неожиданно вынырнуло из-за туч и обрушило свой груз на немецко-фашистских оккупантов. В ненастье противник не мог ожидать такого дерзкого налёта и ввергся в панику. Начало было удачным. Такими были и последующие удары.

Лётчики видели как 3 немецких быстроходных десантных баржи и 2 катера охватило пламя. При одном из заходов повредило машину Борисенко. Два боевых друга, Косторный и Попандопуло, снизились до 15-20 метров и весь свой смертоносный груз обрушили на головы разбегавшихся фашистов. Но под конец операции внезапно налетевшие “мессеры” атаковали Косторного и повредили Ил-2. Мотор зафыркал, перестал слушаться руль. Попандопуло поспешил на помощь другу, умело маневрируя и уклоняясь от боя, защищая ведущего, не давая врагу произвести повторные атаки. Но “мессеры” упорно наседали на хвосты, боясь атаки в лоб. Попандопуло храбро отбивал все атаки, пока истребители противника, ничего не добившись, не скрылись в облаках. Косторный шёл на свой аэродром. Мотор тянул из последних сил, казалось машина вот-вот рухнет. Когда винт самолёта совсем остановился, Косторный посадил его на фюзеляж на песчаную косу.

Немецкие автоматчики бросились к месту приземления Ил-2. Складывалось безнадёжное положение. Косторный решил, используя вооружение самолёта, вступить в неравный бой с врагом. Он заставил фашистов залечь. Атаки автоматчиков с другой стороны отбивал с воздуха Попандопуло. Но фашисты, словно озверев, бешено наседали. И тогда Попандопуло решился на последнее… Резко снизившись, произвёл посадку вблизи товарища, чтобы взять его на борт самолёта. Поняв намерение своего друга, Косторный решил уничтожить самолёт, чтобы он не достался врагу. Открыл краны бензобаков и выстрелом из ракетницы поджёг Ил-2. Затем, отстреливаясь, добежал до приземлившегося самолёта друга и быстро вскочил в него.

Преследовавшие немцы, очевидно, уже не сомневались в том, что захватят живыми сразу двух советских пилотов с боевой машиной. Но просчитались – Попандопуло дал полный газ и взлетел перед самым носом врага, увозя с собой своего товарища».

Очень хорошо отец помнил не только лётчиков, но и техников, ремонтников и других специалистов, без самоотверженного труда которых невозможно представить жизнь аэродрома: старший техник Завгородний, авиатехник Васин, техник Шаварш Погосян, ремонтник Петр Журавлёв и мн. др. Они совершали свой подвиг на земле ежедневно.

«Дважды был удостоен правительственных наград Шаварш Погосян при спасении материальных ценностей. Во время интенсивной бомбардировки загорелся капонир, в котором стоял Ил-2. Шаварш не растерялся, быстро вскочил в самолёт, запустил мотор и вырулил из горящего капонира.

В моей памяти хорошо сохранился титанический труд личного состава полевых авиационных ремонтных мастерских (ПАРМ), руководимых мастером своего дела коммунистом Петром Журавлёвым.

Техники и младшие авиационные специалисты днём и ночью трудились над восстановлением самолётов, порой они не спали по нескольку суток. Машина ст. лейтенанта Кравцова, подбитая зениткой, легла на фюзеляж на нейтральной полосе вблизи вражеских позиций. Все считали, что невозможно уже спасти самолёт. Но Пётр Журавлёв не разделял всеобщего мнения. С ведома начальства, подобрав группу из специалистов, под покровом ночи он подполз к Ил-2, привязал к самолёту металлический трос, другой конец которого был предварительно прикреплён к тягачу, и уволок его из под самого носа фашистов. А через несколько дней машина как ни в чём не бывало снова вылетела на выполнение боевого задания. Борьба за жизнь каждого самолёта была делом чести всего личного состава полка, т.к. потеря даже одного самолёта снижала интенсивность наших ударов по фашистам.

В первых числах сентября развернулись ожесточённые бои на улицах Новороссийска. Наши войска вынуждены были оставить значительную часть города, однако наступление противника вдоль побережья было приостановлено. Здесь фронт стабилизировался до начала наступления нашей армии. Огромную роль в обороне Новороссийска и успешном окончании Туапсинской оборонительной операции сыграл Черноморский флот. Морская пехота, береговая артиллерия и авиация флота оказывали неоценимую помощь сухопутным войскам. В эти дни наши лётчики совершали по 5-7 вылетов ежедневно, нанося бомбо-штурмовые удары по танкам и пехоте противника.

Действовать нам приходилось в исключительно тяжёлых условиях. Аэродром Мысхако, так же как и “Херсонесский маяк”, имел ограниченные размеры. Фашисты систематически бомбили и обстреливали его. Особенно усилили немцы артобстрел, выйдя к Цемесской бухте, когда мы оказались в их тылу. С каждым днём в полку становилось всё меньше и меньше боевых машин. А лётчик без самолёта не лётчик.

Вскоре полку было приказано перебазироваться в Грузию, на аэродром, который был наскоро подготовлен. Быстро сформировали воздушный и наземный эшелоны. Основной состав полка был погружён на автомашины.

Руководство наземным эшелоном было возложено на меня. Ехали вдоль берега моря. И почти на всём протяжении пути нас сопровождали горе и слёзы советских людей. Это были женщины, старики и дети, те, кто, спасаясь от захватчиков, бросали свои очаги. Беженцы двигались нескончаемым потоком по закавказской дороге, на обочинах которой валялись павшие от голода животные (лошади, телята, собаки). Это была большая трагедия наших соотечественников. Вот старуха с огромной ношей на плечах ведёт за руки двух маленьких разутых детей… Мне хочется утешить её, но не могу подобрать подходящих слов и вместо них протягиваю ей деньги. “Не надо, сынок, спасибо, – благодарит она. – В горах на них ничего не купишь, а вам они пригодятся. Нам-то что? А вам воевать…”. Нам, авиаторам не приходилось встречаться с людским горем так часто, как наземным войскам. Поэтому картина, очевидцами которой оказались сейчас, потрясла каждого из нас до глубины души. Сколько надежд возлагали эти люди на нас, черноморских гидроавиаторов, глядя вслед нашему эшелону! А для нас видеть это зрелище всеобщего народного бедствия было страшнее любого землетрясения!

На аэродроме наш полк получил новую материальную часть – двухместные самолёты Ил-2. Наш гвардейский полк пополнился молодым лётным составом и авиационными специалистами. И за короткое время ветераны полка подготовили новое пополнение лётно-технического состава к боевым действиям.

После марта 1943 года

В марте 1943 года полк в полном составе прилетел обратно в Геленджик. Командование авиационно-технической базы приняло действенные и энергичные меры к размещению лётно-технического состава, обеспечению его питанием, а также необходимым запасом горюче-смазочных материалов, бомб, реактивных и обычных снарядов, патронов и т.д. Большую роль в этом деле сыграл мой земляк Зелимхан Базаевич Габисов, исполнявший обязанности начальника штаба авиационно-технической базы. На третьи сутки после нашего прилёта на новый аэродром в Геленджик, от взрывной волны немецкой мины было разрушено помещение, где спал лётный состав. К счастью, обошлось без жертв. Обстановка требовала от командования и личного состава авиационно-технической базы огромного напряжения в работе. И здесь проявились большие организаторские способности З.Б. Габисова, умение оперативно удовлетворять нужды боевых частей ВВС флота».

Затем отец пишет о подвигах своих однополчан в боях за Кавказ (Моздок, на подступах к Сухуми и Туапсе, Новороссийск, Анапу, Темрюк, Кубань), Керченский пролив, Таманский полуостров. Весной 1943 года разгорелись бои за Новороссийск, в районе которого была сосредоточена немецкая группа армий под условным названием «Юг».

Захваченную часть города гитлеровцы превратили в один из самых укреплённых районов линии фронта. Взятие Новороссийска было связано с огромными трудностями. Противник создал мощную противодесантную линию обороны от Новороссийска до Анапы. Подходы к городу со стороны моря прикрыл системой дотов и дзотов, заминировал все причалы, молы, портовые постройки. Мины устанавливались не только на береговой черте, но и на воде и под водой. Между Западным и Восточным молами немцы установили боносетевые заграждения, соединив их с минами и фугасами. В самом же городе дома и целые кварталы были превращены в опорные пункты, а улицы перекрыты баррикадами с амбразурами и ходами сообщений. Все крупные здания, не занятые для обороны, немцы минировали, а затем, когда завязывались уличные бои, взрывали их и этим создавали дополнительные преграды наступавшим советским войскам. Одним словом, гитлеровское командование, считая Новороссийск ключом обороны всего Кубанского плацдарма, не пожалело сил для превращения города и окружающих его высот в неприступную крепость. Но всё это уже не могло оказать существенного влияния на ход войны, вошедшей в свою завершающую стадию.

«Разнообразные и сложные боевые задания приходилось выполнять нашим лётчикам в условиях, когда пехотинцы и моряки-десантники вели уличные бои в Новороссийске: доставлять продовольствие и боеприпасы на грузовых парашютах, фронтовые газеты и письма от родных с большой земли, а также листовки со словами гордости за проявленные ими мужество и героизм и с призывами беспощадно бить фашистов.

Штурмовики Данилов, Дорофеев, Глухарев, Игнатьев, Колосов и др. блестяще справлялись с этим. Под шквальным огнём зениток противника пролетали они над разбитыми улицами, чтобы снабдить десантников всем необходимым.

– Чёрт его разберёт, где там свои, а где немцы. Из всех окон и щелей виден только огонь. То там, то здесь через улицу стремительно перебегают фигурки людей, – рассказывали лётчики. В сложной кутерьме боёв за Новороссийск всякое случалось. Такой вот эпизод.
Ребята из отряда Ботылева не захотели переодеться в пехотную форму и чуть не поплатились жизнью потом, когда по ним открыли пальбу из всех окон и чердаков. Лётчики еще раз, едва не задевая крыши домов, прошли над улицами. И вдруг неожиданно заметили перед угловым домом фигуру моряка, яростно размахивающего бескозыркой. Данилов покачал крыльями, что означало: вас понял. Моментально моряк исчез. “Илы” делают новый заход. Тюки пошли вниз. Несколько тюков было сброшено отряду Ботылева так удачно, что один из них попал прямо в дверь здания, где засели моряки. Герой Советского Союза Ботылев передал радиограмму на аэродром: “Передайте нашу благодарность лётчику ведущего самолёта за доставку нам продовольствия и боезапаса прямо на дом”. Ежедневно лётчики-гвардейцы приумножали свою боевую славу.

В течение только 15 сентября 1943г. лётчики– штурмовики полка уничтожили более 400 фашистов, 25 автомашин, две артиллерийские батареи, два миномета и подбили три танка. У самолёта мл. лейтенанта Бабенко в воздухе вражеским снарядом отбило одно колесо, был повреждён стабилизатор, изрешечены плоскости, но он не растерялся, привел свой «Ил» домой и благополучно посадил его на одно колесо. Ст. сержант Головня, узнав о том, что его самолёт возвратился из боя с серьёзными повреждениями, ушёл из санчасти с высокой температурой, чтобы быстрее ввести машину в строй. Прямым попаданием зенитного снаряда у самолёта комсомольца Попова были отбиты элерон левой плоскости и левая сторона стабилизатора. И, хотя самолёт стал трудно управляемым, лётчик невероятным усилием, описывая в воздухе дуги, дотянул до аэродрома и умело посадил машину на изрытое воронками поле. И таких эпизодов не перечесть!

Утром 16 сентября 1943г. порт и город Новороссийск были освобождены от немецко-фашистских захватчиков. В ознаменование одержанной победы многим частям и соединениям армии и флота, особо отличившимся в боях, были присвоены наименования Новороссийских. С этого времени и наша дивизия стала именоваться 11-й Новороссийской штурмовой авиационной дивизией. Гвардейцы полка, как и другие воины армии и флота, показали в этих боях исключительное мужество, отвагу, воинское мастерство и боевую выдержку».

В своих воспоминаниях отец приводит слова нашего земляка Худиева Сослана Константиновича, бывшего командира отдельного батальона автоматчиков, о смелости и геройстве которого знали в соседних частях и соединениях, участвовавшего в боях за Новороссийск вместе с моряками-десантниками: «В начале февраля 1943 года наш батальон месте с морским десантом высадился в районе рыбзавода. К месту высадки десанта с канонерской лодки “Красная Грузия” нас подбрасывали специальными катерами-мотоботами по 60-70 человек. Наш батальон высаживался первым. Враг вёл кинжальный ружейно-пулемётный и артиллерийский огонь. Он буквально косил нас, но боевую задачу предстояло выполнить во что бы то ни стало. Из 700 участников в боях за Малую землю осталось в строю примерно 250-270 человек. Два дня мы удерживали плацдарм для высадки остальных частей бригады. Я был назначен командиром 4 отдельного стрелкового батальона 165 стрелковой дивизии 18 армии. Тогда я и оценил ту огромную помощь, которую оказывала нам черноморская авиация.

Штурмовики и истребители сражались исключительно храбро, уничтожая огневые точки, артиллерию, танки и живую силу врага. Действия штурмовой авиации особенно активизировались в апреле, когда немецкое командование издало приказ о ликвидации Малой земли. Мы просили лётчиков усилить удары по врагу. И бомбо-штурмовые удары “Илов” по немецко-фашистским оккупантам с каждым днём нарастали».

Многие однополчане отдали жизнь за счастье своей Родины. Среди них отважный участник севастопольской обороны Варкез Вартаньян, воспитавший целую плеяду лётчиков-штурмовиков. Как парторг эскадрильи он служил примером в борьбе с фашистами для всего личного состава. Одна из улиц Новороссийска названа его именем.

Теперь я хочу остановиться на одном эпизоде из воспоминаний моего отца с его участием.

«В условиях интенсивного наступления наших войск роль авиации
возрастала с каждым днём. Немцы укрепили подходы к железнодорожному туннелю. Остановилось продвижение войск. Командование приказало штурмовикам-гвардейцам помочь наземным войскам выбить фашистов из туннеля. Группу “Илов” мы с Героем Советского Союза Ф.Н. Тургеневым повели вдвоём. Подходя к цели, Тургенев приказал ведомым перестроиться в кильватер. Когда самолёты построились в одну линию, последовала следующая команда: “За мной, в атаку!” и “Илы” перешли в пикирование, сбрасывая смертоносный груз на позиции противника. При выходе из пикирования самолёты оказывались ниже прилегающих высот. Это давало противнику возможность открыть по ним перекрёстный огонь. И он не стал мешкать. Заработали зенитки “эрликоны” снизу и сверху. У меня было впечатление, что наш самолёт находится в огневом кольце. Но отважный лётчик так умело маневрировал, что не исключалось лишь случайное попадание снаряда.
Повторяю: снаряда! Зато наши техники потом насчитали более 200 пулевых и осколочных пробоин на теле бывалого “Ила”.

Новый командир 47-го шап Нельсон Степанян

Преодолев яростное сопротивление немецко-фашистских захватчиков у “Волчьих ворот”, наши войска развернули успешное наступление в направлении Анапы. Город и порт Анапы были полностью освобождены 21 сентября 1943 года. Наша 11-я Новороссийская штурмовая авиационная дивизия в следующем месяце перебазировалась на аэродром Анапы.

Здесь я был назначен заместителем командира по политчасти вновь сформированного в составе дивизии 47 ШАП (штурмовой авиационный полк). Командование полком было возложено на Героя Советского Союза Нельсона Георгиевича Степаняна. Он был опытным, деловым офицером, хорошо владеющим военным искусством, умеющим воодушевить людей, повести их за собой. Новый командир быстро завоевал любовь и уважение всего личного состава. Участник обороны Ленинграда Нельсон Степанян стал командиром полка, имея большой боевой опыт. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленный в боях героизм при обороне Ленинграда Н.Г. Степанян был награждён несколькими орденами Красного Знамени и удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Возглавляя лётчиков-черноморцев, Степанян смело водил боевые эскадрильи на разгром врага. Под его руководством черноморцы-штурмовики успешно били фашистов, участвовали в освобождении городов Керчь, Феодосия, Судак, Ялта, Севастополь, Саки, Евпатория.

Не давая захватчикам передышки, Советская Армия, соединения и части Черноморского флота, 9 октября 1943г. очистили Таманский полуостров от врага. За отличные боевые действия Верховный Главнокомандующий объявил благодарность всем участникам боев за Тамань. В обращении Военного Совета Северо-Кавказского фронта к войскам говорилось: “Вы одержали огромную победу, очистив полностью Кавказ и Кубань от проклятого и подлого врага. В борьбе с фашистскими палачами вы показали чудеса храбрости, героизма и самоотверженности. На долгие годы не померкнет ваша слава, слава героев битвы за Кавказ и Кубань. Вы честно и храбро выполнили одну боевую задачу. Перед вами стоит вторая, не менее ответственная и не менее важная задача – ворваться в Крым и очистить его от немецко-фашистских захватчиков.
В данный момент самое главное и важное – форсировать и преодолеть Керченский пролив”.

Эта благодарность Родины и обращение Военного Совета Северо-Кавказского фронта к воинам нашли глубокий отклик в сердце каждого бойца. Они ещё выше подняли наступательный дух штурмовиков-авиаторов. На митинге полка, посвящённом этому событию, лётчики приняли клятву, в которой говорилось: “Наши сердца не будут знать покоя, пока хоть один немец топчет нашу землю. Наши руки не будут знать отдыха, пока продолжается великая борьба за свободу и честь Родины. Наш мозг не будет знать усталости, пока интересы Родины требуют от нас неустанного труда. Ни одна дорога не покажется нам трудной, ни одна преграда не покажется нам непреодолимой”.

Каждый вылет это подвиг

Выполняя свою священную клятву, личный состав полка вписал в историю Великой Отечественной войны новые славные страницы при освобождении Крыма и любимого Севастополя.
Бушевало Чёрное море. Словно переполненное гневом, оно потеряло покой. 11 штурмовая дивизия обеспечивала высадку десанта на Керченский полуостров. Штурмовики совершали шквальные налеты на вражеские аэродромы, плавсредства в море и в портах, производили огневую обработку переднего края неприятельской обороны, нанося ему колоссальные потери. Особенно губительными для фашистов были удары Героев Советского Союза Н. Степаняна, Челнокова, Тургенева, Ефимова и многих других. Каждый вылет штурмовиков на задание – это подвиг.

Эти подвиги совершались ежедневно, и каждый рвался в бой: Юсуп Акаев, Владимир Марков, Спартак Суздальцев, Евгений Удальцов, Виталий Остапенко, Кузьменко, Михайленко, Глухарев, Борисов, Губанов и мн. др. Перед штурмовиками была поставлена задача срочно нанести мощные бомбо-штурмовые удары по наступающим на десант пехоте и танкам противника – это первый вылет лётчиков полка на поддержку героев Эльтигена. Высокая честь выполнить его выпала на долю лётчиков Воловодова, Николаенко, Семёнова и Шевердяева.

Возглавил группу командир эскадрильи Борис Воловодов. До восхода солнца ребята взяли курс на цель. Над землёй – густая низкая облачность. Экипажи шли на бреющем полёте. При подходе к цели штурмовики наткнулись на сплошной заградительный огонь зениток противника. Ведущий принял решение подавить зенитные точки фашистов. И фашисты получили сполна. В районе цели облачность несколько приподнялась. Штурмовики набрали необходимую высоту и обнаружили танки. “На штурмовку танков! За мной!” – приказал Б. Воловодов, и на головы фашистов снова обрушен смертоносный удар.

Горят один за другим немецкие танки, а штурмовики вновь разворачиваются для повторной атаки.
“Молодцы! Так держать!” – вдохновляет Воловодов своих боевых рузей. На третьем заходе черноморские соколы, сбросив весь груз, огнём пушек и пулемётов отправили к праотцам сотни оккупантов. С
победой возвращались “Ильюшины” на базу. Настроение было отличным.
И вдруг штурман младший лейтенант Василий Быков замечает: под прикрытием истребителей идут “юнкерсы”. Он докладывает об этом командиру, и тот решает принять бой: не дать же им преспокойно разбомбить наш десант. В атаку пошли и наши истребители. Завязался воздушный бой. Удар оккупантов по позициям десанта был сорван.

Самолёты фашистов меняют курс. Но бешенная собака всегда огрызается. Воловодов видит, что один из “юнкерсов” собирается сбросить свой груз на героев Эльтигена. “Не бывать!” – решает бесстрашный воин и направляет свой самолёт на вражескую машину. Не имея боезапаса, он догнал её и совершил таран. Объятый пламенем Ю-88 не успел сбросить бомбы и врезался в землю. Погиб смертью храбрых и экипаж Бориса Наумовича Воловодова».

В «Истории Великой Отечественной войны» рассказывается об этом подвиге лётчиков-штурмовиков 47 авиаполка. Военный Совет 18 армии, выполняя просьбу солдат и офицеров десантников, выразил благодарность лётчикам-черноморцам за оказанную помощь в отражении 37 контратак противника с танками, которые он предпринял в течение 2 дней. «Имена лейтенанта Б.Н.Воловодова и мл. лейтенанта В.Л.Быкова, таранивших немецкий самолёт, мы запишем в списки героев нашей армии».
Гибель Воловодова и Быкова вызвала новую жгучую ненависть к оккупантам. Передо мной старые архивные документы, среди них – протокол траурного митинга, посвящённого гибели боевых соратников.

Скупые, но полные гнева и скорби слова:
Удальцов Е.Г.: «За смерть боевых друзей я беспощаднее буду уничтожать немецких гадов!»
Акаев Ю.А.: «Среди нас нет наших двух боевых товарищей… Поклянёмся же товарищи, что будем мстить фашистам за пролитую кровь. Гитлеровцы за это заплатят сотнями жизней своих солдат!»
Попов Г.Т.: «Товарищи! Подвиг Быкова и Воловодова зовёт нас на новые ратные дела за Родину, за Сталина. Я готов последовать их примеру!»

Вот и резюме митинга.

«Заслушав сообщение капитана Кибизова Г.Н. о героической гибели командира эскадрильи коммуниста Воловодова и парторга эскадрильи Быкова, общее собрание личного состава штурмового полка выражает глубокую скорбь по случаю безвременной утраты двух сыновей Коммунистической партии и советского народа… Клянёмся, что будем беспощадно мстить за смерть боевых друзей! Будем бить врага так же умело и мужественно, как били его Борис и Василий. Сохраним светлую память о них в наших сердцах и понесём её как знамя смертельной ненависти к врагу до полной нашей победы над ним!»

Указом Президиума Верховного Совета СССР Б.Н. Воловодову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Юсуп Акаев

Однажды группе «Илов», ведомой младшим лейтенантом Юсупом Акаевым, было приказано нанести бомбо-штурмовой удар по торпедным катерам противника, стоявшим у перемычки широкого мола порта Феодосии. Лётчиков встретила стена заградительного огня. Фашисты ввели в действие все средства ПВО. Кроме того, в небо поднялись восемь МЕ-109 и два ФЕ-190. Завязался ожесточённый бой. Акаевцы блестяще выполнили боевое задание: потопили 3 торпедных катера.

Огромной силы взрыв был вызван на берегу. При выходе из атаки Акаев заметил, как два «мессера» наседают на самолёт Маркова, и поспешил на помощь другу. С первой же пушечно-пулемётной очереди подбил вражеский истребитель. Но тут на него самого стали упорно наседать два «мессера». Стараясь, видимо, отомстить за своего товарища, они яростно пытались уничтожить наш самолёт. Туго пришлось Акаеву, что и говорить. Однако он был отличным пилотом, маневрировал так ловко, что фашистские стервятники не могли уследить за ним. Стрелок комсомолец Губанов, будучи ранен в левую ногу, продолжал вести прицельный огонь и вскоре сбил один «мессер», и тогда третий поспешил удалиться.

Таких эпизодов, повествующих о героических подвигах наших лётчиков, было предостаточно.
При очередном ударе по торпедным катерам противника самолёт лётчика Владимира Маркова получил серьёзные повреждения и перешёл в отвесное пике над морем. Гибель экипажа была почти неотвратима. Но находчивость и мужество воздушного стрелка комсомольца Спартака Суздальцева спасли жизнь экипажу. Раненый, он не потерял самообладания даже в самую тяжёлую минуту. Схватился парень обеими руками за концы перебитой тяги руля высоты и нечеловеческими усилиями помог своему лётчику вывести из пике самолёт буквально в нескольких метрах от поверхности моря. Отбивая атаки фашистских стервятников, Суздальцев вторично был тяжело ранен. Однако упорно удерживал перебитую тягу до тех пор, пока Марков не привёл самолёт на аэродром и не посадил его. Весть о замечательном подвиге комсомольца Спартака Суздальцева быстро облетела весь Черноморский флот.

Как-то разведка донесла о большом скоплении плавсредств немцев в порту Феодосии и железнодорожных составов на станции Сарыголь. Командование поставило нашему полку задачу нанести удар по врагу.
На выполнение задания штурмовиков Удальцова, Маркова, Остапенко, Михайленко, Кузьменко, Глухарева повёл опытный лётчик Борисов.
Подойти к цели было непросто, т.к. фашисты вели интенсивный огонь из всех средств ПВО. Но ничто не могло удержать черноморских соколов. Как всегда, штурмовики прорвались через стену огня и устремились в атаку. Несколько заходов, и вот результат – торпедный катер, БДБ (быстроходная десантная баржа), 8 автомашин, 10 вагонов, две батареи зенитной артиллерии уничтожены, на суше – 2 очага
пожара. При выходе из пикирования в козырёк брони самолёта Удальцова угодил снаряд. Осколками ранило правый глаз самого
лётчика. Кровью залило лицо, боль нестерпимая. Но воля парня непоколебима. «Лучше погибнуть с честью в бою, чем бесчестно оставить друзей на поле брани», – думает он, превозмогая страшную боль. Дрался Удальцов до последнего снаряда. Вместе с группой вернулся на свой аэродром. Хотелось приземлиться первым, как можно скорее. Но он понимал, что неисправный его самолёт задержит посадку остальных. И снова проявил исключительную выдержку и высокое сознание долга, отойдя в зону ожидания. Когда вся группа приземлилась, Ефим Удальцов запросил по радиосвязи, выпустилось ли шасси. Ему ответили, что левое не выпустилось. Но что было делать?
Собрав остаток сил, Ефим пошёл на посадку на одно колесо. И приземлился так мастерски, что лишь чуть-чуть помялась левая консоль самолёта.

Крым

В период наступления на Крым перед Черноморским флотом и его авиацией стояла важная задача – блокировать Крым, наносить удары по коммуникациям немцев, содействовать наступлению сухопутных войск.
Наиболее горячими для нас были дни в начале наступления.
Исключительно высок был наступательный дух у авиаторов. Лозунг «Не выпустим фашистские орды живыми из Крыма!» охватил весь личный состав 11 Новороссийской авиадивизии. На врага надвигалась буря, да что там буря – ураган! В дни обороны Севастополя в воздух поднимались 2,4, максимум 8 Ил-2. А вот 13 апреля 1944 года 80 штурмовиков в сопровождении 42 истребителей нанесли бомбо-штурмовой удар по скоплению войск и транспортов врага в Судаке, потопили 5 самоходных барж, повредили две и уничтожили тысячи гитлеровцев.
Освобождён Крым, за исключением Севастополя. Наша дивизия перебазировалась на аэродром г. Саки. Борьба за Севастополь вступила в решающую фазу. Наступили дни невиданной боевой
активности штурмовиков-авиаторов. Не только лётчики, но и стрелки-радисты, штурманы, весь технический состав были охвачены единым желанием быстрее очистить от фашистов любимую столицу моряков – Севастополь. В эти дни наш командир полка Нельсон Степанян почти не спал круглые сутки. Искал и находил всё новые и новые формы и методы штурмовых ударов. И, как всегда, в самых сложных и ответственных случаях лётчиков в бой вёл сам командир. И никто в полку не сомневался в исходе боя в нашу пользу. 22 апреля наша разведка на переходе Севастополь – Румыния обнаружила плавсредства противника. Несмотря на мощное противодействие зенитчиков и истребителей противника, Степанян прорвался к цели и потопил транспорт водоизмещением 4000 тонн, другой такой же был подожжён.

Стрелки Удовиченко и Петер сбили по одному ФВ-190. В этом полёте впервые был применён топмачтовый метод бомбометания. Его осуществили Акаев, Удальцов, Попов и Марков. Пара самолётов при подходе к цели, переходя на бреющий полёт на уровне мачты корабля (отсюда и название – топмачтовое бомбометание) и подойдя к нему на 40-50 метров, сбрасывают бомбы, которые рикошетируют и без промаха бьют по борту корабля. Когда лётчики идут к кораблю на уровне мачты, враг бьёт прямой наводкой по приближающимся самолётам.

Поэтому этот способ бомбометания требовал от лётчиков огромного напряжения нервов, воли и мужества. В этой операции довелось участвовать и мне. Я летел вместе с командиром полка в качестве штурмана. И должен сказать, что до сих пор поражаюсь бесстрашию и мужеству Нельсона Георгиевича Степаняна.
За освобождение Крымского полуострова, за доблесть и мужество лётчиков наш полк получил наименование Феодосийский и был награждён орденом Красного Знамени.

Балтика

В мае 1944г. 11 Новороссийская дивизия в полном составе перебазировалась на Балтику. Наш Феодосийский авиаполк приступил к боевым действиям с аэродрома Кумолово.
На новом месте предстояло в максимально короткие сроки изучить аэродромную сеть, метеорологические условия и особенности полётов на Балтике, а также корабельную и береговую системы ПВО немцев.

10 июня 1944 года после мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска Ленинградского фронта перешли в наступление на Карельском перешейке. И тут, конечно, авиация сыграла немаловажную роль. Без неё, пожалуй, был бы невозможен прорыв трёх мощных оборонительных полос, имевших большое количество долговременных огневых точек, противотанковых и противопехотных заграждений.
Балтийские лётчики несколько дней непрерывно наносили массированные удары по всей глубине обороны противника, разрушая его доты, дзоты и другие огневые точки, уничтожая его живую силу и технику.
Первый вылет летчиков-феодосийцев на бомбо-штурмовой удар на Карельском перешейке возглавил сам командир полка, в экипаже которого штурманом находился автор этих строк. Двенадцать «Илов» плотным строем следовали за ведущим. Перед целью самолёты, перестроившись, внезапно атаковали врага. В результате были уничтожены три огневые точки, штабная автомашина, до 300 солдат и офицеров, взорвано минное поле, вызвано семь очагов пожаров. Только за один день 18 июня было потоплено 22 корабля противника.
Балтийских соколов водили в бой дважды Герои Советского Союза Н.В. Челноков и Н.Г. Степанян, Герои Советского Союза И.И. Николаев., Ю.А. Акаев, М.Е. Ефимов, Е.Г. Удальцов и другие. До сих пор, словно это было не более четверти века назад, а совсем недавно, помню бой двух наших «Илов» с финскими самолётами. После успешного выполнения особо важного задания ребята возвращались на свой аэродром.
Неожиданно из-за облаков вынырнули шесть финских «фоккер-Д-21»и атаковали их. Шестеро против двух… Слишком неравные силы. Но нашим ребятам не впервые приходилось отражать подобный натиск. Воздушные стрелки превзошли самих себя! В этом бою Женя Титенко открыл свой счёт стервятникам, отправив одного из них с чёрным дымом на землю.
Героически вёл себя в бою и Сергей Архипов, мужественно отражая атаки финнов, следовавшие одна за другой. Получив серьёзное нранение в живот, он не выпустил пулемётной гашетки, пока тоже не подбил один самолёт. Лишь после этого доложил о своём ранении лётчику. Сергей Архипов скончался после посадки самолёта на своём аэродроме.
Сполна отомстили феодосийцы за его смерть. 17 июня наши лётчики потопили транспорт противника водоизмещением 2000 тонн, 18-го взорвали тральщик, 19-го – вновь транспорт с таким же водоизмещением. Сокрушительные удары штурмовиков по кораблям противника подтверждались фотоснимками лётчика Кузьменко.
В итоге успешного наступления войска Ленинградского и Карельского фронтов во взаимодействии с Краснознамённым Балтийским флотом анесли поражение финской армии, очистили от вражеских войск Карельский перешеек, овладели Выборгом, завершили освобождение Ленинградской области. Началось наступление советских войск в Прибалтике.

Нарвский рубеж

Во второй половине июля развернулись ожесточённые бои за овладение Нарвским укреплённым рубежом, прикрывавшим подходы к Советской Эстонии. Стратеги Гитлера считали, что «Нарвский рубеж при современной военной технике практически непреодолим». Но оказалось, что они вновь просчитались. Оборона немцев под массированными ударами с воздуха и с земли дрогнула, и наши войска, перейдя в наступление по всему фронту, овладели городом и крепостью Нарва. Это создало благоприятные условия для освобождения Эстонии и придало феодосийцам новое вдохновение и новые крылья. В порту на рейде Таллинна немцы сосредоточили много транспортов и боевых кораблей. Наше командование приняло решение массированными ударами с воздуха уничтожить суда, не дать врагу возможности вывезти морем остатки своих разгромленных войск. Радиус действия Ил-2 не позволял осуществлять полёт до Таллинна. Поэтому к самолётам пришлось подвешивать дополнительные бачки с бензином, что снижало их лётные качества. Шестёрка штурмовиков, преодолев ураганный огонь кораблей и береговых батарей, отбивая атаки вражеских истребителей прорвалась к цели и потопила несколько кораблей, в том числе один водоизмещением 4000 тонн. Уцелевшие корабли вышли в открытое море в надежде, что им удастся избежать сокрушительных ударов феодосийцев.

Но в воздух снова поднялись две группы «Илов» и взяли курс на Таллинн. После долгого и трудного поиска они обнаружили цель, спустились к морю и с 30-метровой высоты произвели топмачтовое бомбометание, в результате чего были уничтожены быстроходные десантные баржи и катера немцев. На подходе к цели по штурмовикам корабли и транспорты фашистов вели ураганный огонь, а их истребители атаковали лётчиков в воздухе. В воздушной дуэли молодой стрелок, комсомолец Гранский был ранен, но продолжал отражать яростные атаки «фоккеров» и несколькими меткими очередями сбил фашистского стервятника. Другой истребитель был сбит воздушным стрелком младшим сержантом Полянским. У «Ила» Михаила Кудрявцева зенитным снарядом был оторван правый элерон, но, несмотря на длительный и тяжёлый маршрут полёта, он привёл повреждённый самолёт на базу и благополучно посадил его. В боях над портом Таллинн наши лётчики только за один день сбили шесть «фокке-вульфов».
Закончились бои за Таллинн. Эстония была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Шло наступление нашей армии на Ригу.
Гитлеровское командование с тревогой отмечало, что от сохранения островов Моонзундского архипелага (Даго, Сааремаа и др.) зависит удержание Риги. Авиация должна была всячески содействовать частям Красной Армии и морякам Балтийского флота в очищении островов от фашистской нечисти. Наш полк перебазировался на аэродром Суркуля (южнее Таллинна).

Зверства фашистов

Недалеко от Суркульского аэродрома, в местечке Клоога, располагался концлагерь, где находились узники – представители почти всех оккупированных немцами стран. Глумлениям фашистов не было предела. Обессилевших от голода и болезней, обречённых людей заставляли складывать брёвна в один ряд, принуждали их ложиться на них вниз лицом и расстреливали, на трупы укладывались новые брёвна – и то же самое. Затем брёвна обливали бензином и поджигали. Многие узники пытались бежать, но их безжалостно расстреливали автоматными очередями. Мы догадывались о зверствах, чинимых фашистами, но то, что предстало перед нашими глазами, когда командование организовало поездку в лагерь Клоога, уму непостижимо! Трудно передать словами!

БИТЬ! БИТЬ! БИТЬ! Бить и добивать фашистского изверга, сурово, не теряя ни минуты! – таково было грозное решение всего личного состава полка. И вот наши отважные соколы снова громят с неба фашистскую нечисть. Девятка «Илов», ведомая Евгением Удальцовым,
наносит мощный бомбо-штурмовой удар в порту Курессари и топит транспорт (4000 тонн), быстроходную баржу и сторожевой катер противника. Стрелок комсомолец Утяхин сбивает ФВ-190. Удальцов и мл. лейтенант Жиманов вылетают разведать северное побережье острова Эзель. На обратном пути их атакуют восемь ФВ-190. Неравный бой длится более 20 минут. Удальцов сбивает двух «фоккеров», а третьего таранит. Сам тяжело ранен, серьёзные повреждения получает самолёт.
Но отважный лётчик производит посадку на фюзеляж, выбрав подходящую площадку. Не менее отважно дрался и экипаж Жеманова. Стрелок Утяхин, отражая атаки, сбил ещё одного стервятника. 24 ноября 1944 года на всю страну прозвучал приказ Верховного Главнокомандующего H.В. Сталина об успешном завершении боёв и освобождении от противника острова Сааремаа. С возвращением Родине островов Моонзундского архипелага Краснознамённый Балтийский флот вновь получил возможность контролировать ворота в Финский и Рижский заливы. Красная Армия нанесла тяжёлое поражение группе армий «Север». Из 59 соединений, входивших в её состав, 36 были разгромлены, 3 полностью уничтожены.

Либава — бой бессмертия со смертью

В октябре 1944 года советские войска вышли на побережье Балтийского моря между Мемелем и Либавой (ныне Лиепая). 11-я НШАД прибыла в гавань Швейтойи, а наш полк перебазировался в Палангу и сразу же приступил к боевым действиям. На всю жизнь осталось в памяти сражение штурмовиков с превосходящими силами вражеских истребителей на подходе к порту Либава. Командование ВВС КБФ решило нанести комбинированный удар штурмовиков, пикировщиков и бомбардировщиков по кораблям в Либавском порту. Особо трудную задачу должны были выполнить штурмовики: нам предстояло подавить средства ПВО в порту и на кораблях. Операция началась под непосредственным руководством Нельсона Степаняна. «Ну, что, ребята, покажем фрицу кузькину мать?» – шутил командир полка, стараясь, как всегда, поддержать моральный дух своих подчинённых. Лётчики одобрительно смеялись, хотя было не до смеха. Ведь они шли на встречу со смертью. Но о смерти тогда никто не думал. В очередном бою наши ребята дрались как львы, уничтожая одного за другим фашистских хищников. Андрей Волошин и Леонид Иванов пустили на дно моря особенно зарвавшегося стервятника. Второго отправил туда же бывалый штурмовик Владимир Марков. «Приложил руку», конечно, и сам Нельсон Степанян, отправивший на дно моря ещё один ФВ-190.

Но война не бывает без потерь. В небе над Балтикой мы потеряли любимого командира Нельсона Георгиевича Степаняна. В одном из ожесточенных сражений был подожжён самолет командира полка. Возможно, Нельсон Георгиевич мог бы спасти свою жизнь, прыгнув с парашютом, но тогда он мог угодить в руки врага. Нельсон Георгиевич предпочёл героическую смерть, направив горящий самолёт в расположение транспортов противника. И, даже погибая, он уничтожил десятки фашистов. Родина высоко оценила отвагу, храбрость, мужество и преданность прославленного лётчика Н.Г.Степаняна, присвоив ему посмертно второй раз звание Героя Советского Союза. На второй день после гибели любимого командира состав полка собрался на траурный митинг на аэродроме Паланга. Я не мог в течение 20 минут открыть митинг, т.к. все плакали, в том числе и я сам. Это были слёзы и обиды, и ненависти к фашистским извергам, слёзы, призывающие к мщению. Я прошёл по дорогам войны с моим другом Нельсоном Степаняном от берегов Чёрного моря до Балтики. Много раз летал с ним на выполнение боевого задания, жил с ним в одной землянке. Мы достаточно хорошо изучили друг друга.

«Не играй с жизнью, Георгий, – говорил он часто, хотя эти слова в первую очередь должны были адресоваться ему самому. – Солдат должен быть расчётливым: если смерть неминуема – не жалей своей жизни, но отдавай её дорого!». Под таким девизом он жил и воевал. Воспитанные Нельсоном Степаняном соколы неуклонно и свято придерживались этого правила. Израсходовав весь боезапас, они уничтожали противника таранным ударом, грудью прикрывали друг друга в бою, а когда приходила неотвратимая смерть, погибали не зря. Их смерть дорого обходилась врагу. Нельсон был мастером своего дела, упорно и настойчиво передавал свой боевой опыт молодым лётчикам. Он воспитал за короткое время в полку семь Героев Советского Союза.

Мне он всегда говорил, что никогда живым не возьмут его фашисты. Помня все заветы любимого командира полка Нельсона Степаняна, лётчики 47 ФШАП громили противника, освобождая города Эстонии, Латвии, Литвы: Нарву, Таллинн, Пярну, острова Даго, Эзель (Эстония), города Мемель, Лиепая, Паланга, Пиллау до самого Кёнигсберга.

После января 1945

12 января 1945г. мощным ударом войск 1-го Украинского фронта началось победоносное наступление Красной Армии. Огромный фронт врага от Карпат до Балтики был взломан на всем протяжении. Большой урон неприятельскому флоту наносили наши штурмовики. За три дня – 24, 25, 26 марта – было потоплено 16 транспортов и один танкер водоизмещением 98 тыс. тонн. Это было делом рук лётчиков под водительством капитана Гурьянова, ст. лейтенантов Борисова, Остапенко и моего земляка Юрия Сокаева. Об этом пареньке хочется сказать особо. Пусть узнают его родственники, как воевал Юрий, и пусть на его примере учатся мужеству, патриотизму младшие. В полк Юрий Сокаев прибыл в составе группы выпускников военно-морского авиационного училища. Узнав о том, что замполит полка его земляк, он, естественно, постарался найти меня. Это была приятная встреча. Парень рассказал, что ещё в июле 1941г. просился добровольцем на фронт, но ему отказали из-за несовершеннолетия. В первые месяцы войны ему исполнилось 16 лет, но он был не по возрасту рослым, здоровым и жизнерадостным. Он не потерял надежды попасть на фронт, отправился в Орджоникидзевский аэроклуб, где представил справку, что он, Юрий Арцуевич Сокаев, рождён в 1923 г. (а родился он в 1925 г.). Так он стал курсантом аэроклуба. Вскоре его направили в Ейское военное училище морских лётчиков. Боевые операции Юрий начал уже в конце войны, но те немногочисленные полёты, которые он совершил, показали его мастерство и отвагу. «Эх же, молодец! Как уверенно дирижирует самолётом! Не знает страха, как будто всю жизнь провёл в воздухе!» – говорил о нём с восхищением Герой Советского Союза, лётчик-ас, командир эскадрильи Юсуп Акаев.

Недолго, но достойно провёл Ю.А. Сокаев своё фронтовое время. Он утвердил за собой бесспорное право называться мастером бомбометания. Многое мог бы сделать для Отчизны осетинский парень из селения Ольгинское, если бы его жизнь не оборвалась трагически при исполнении служебных обязанностей осенью 1947 года».

«Батя» — комиссар Георгий Николаевич Кибизов

Неоценимый вклад в разгром фашистских захватчиков внесли лётчики-штурмовики в годы Великой Отечественной войны. В воспоминаниях моего отца бесчисленное множество героических эпизодов, связанных с его боевыми друзьями-однополчанами.

В заключении я хочу рассказать о самом комиссаре Кибизове Георгии Николаевиче, моем отце – замполите, зам. командира полка, активном участнике войны, лётчике, турмане, стрелке-радисте (в годы войны он летал на задания в любом качестве). «Его называли совестью полка» – так озаглавил в газете «Красная звезда» за 27 декабря 1979г. свою статью о моём отце майор в отставке Владимир Марков. «Комиссарский характер… Георгий Николаевич Кибизов был из тех людей, поступки которых всегда продиктованы воинским и партийным долгом. Дело своё священное он делал постоянно и повседневно на земле и в воздухе. Наверное, не всякий раз от него требовалось летать на боевые задания, но он летал даже тогда, когда без его участия, казалось, можно было обойтись. «Я на войне, – сказал он как-то, – а значит, должен быть там, где воюют». Он летал на задания почти со всеми лётчиками полка: летал изосаждённого Севастополя, при освобождении Новороссийска, летал на Тамань и Феодосию, косу Чушка, Керчь, Камыш-Бурун, гору Митридат, Эльтиген, Киик-Атламу, Судак и освобождая Севастополь. А после, когда полк был переброшен в Прибалтику, – на Таллинн, Либаву, Клайпеду, Кёнигсберг, на острова Муху и Даго, Сааремаа и Халан-Саари, порт Котка, на уничтожение фашистского крейсера «Ниобе». Кибизов в совершенстве владел всеми видами оружия. Комиссар никогда не думал о личной славе… Георгий Николаевич много внимания уделял молодым, необстрелянным лётчикам и просил нас, «стариков», быть чуткими и внимательными к ним. Наш «Батя», как мы его называли, был специалистом, в совершенстве владеющим арифметикой человеческих отношений, всем арсеналом средств педагогического, психологического и правового воздействия на людей. Комиссар презирал смерть. Кибизов говорил, что умирает плохой человек и умирает тот, кто живёт для себя. Хороший человек не умирает. Он живёт в делах своих, в памяти людей. Георгий Николаевич выковывал в воинах чувство товарищества и фронтового братства, силу воли, мужество, честность, доброту, беззаветную преданность Родине и жгучую ненависть к врагу.

Выступая перед личным составом полка, Кибизов заканчивал свою речь такими словами: « Громи врага потоками металла, мели зверьё, чтоб Родина спасибо нам сказала, чтобы Победа над врагом в Москве салютом прозвучала!». В завершении своей статьи Марков описывает случай, когда отец во взаимодействии с сержантом Желниным сбил самолет МЕ-109.

«Георгий Николаевич записал победу на боевой счет сержанта. Он был бескорыстен и скромен. И таких эпизодов в его боевой жизни было немало. Важнее этих личных побед для него была та атмосфера спокойствия, дружелюбия и чистоты, которая царила в полку и исходила от комиссара. Я буду вечно, до последнего дыхания перед ним в долгу, буду помнить его и передавать людям то хорошее, чему он учил и меня, и нас всех».
Отец не получил звания Героя Советского Союза. Но во много раз важнее, что благодаря его бескорыстию воспитанные им молодые бойцы бесстрашно рвались в бой и, не жалея собственных жизней, беспощадно громили врага, приближая тем самым Победу. Я часто перебираю пожелтевшие от времени вырезки из газет о моем любимом отце.

О нём не раз писали в газетах:

«Орлы остаются в небе» К. Болиев, «Социалистическая Осетия» 25 апреля 1965 г., «Георгий Кибизов у нас – орёл, скажет как-то о нём легендарный лётчик – Герой Советского Союза Нельсон Степанян. И весело добавит: – Горный орёл.» Бои за Новороссийск…
Самый памятный день высадки десанта. Девять машин прикрывали наших десантников. Внезапно они заметили четверку «мессершмиттов», которая пыталась их атаковать. Штурмовики бросились им навстречу.
Несколько коротких очередей, и вражеская атака отбита. Один «мессершмитт» резко снизился, ушёл, оставляя за собой дымящий след. Внизу виден горящий город. Десантники уже ведут бои в районе вокзала. Подана команда «Вперед! В атаку!» – и самолёт Кибизова первым устремился вниз, штурмуя фашистов, засевших в щелях улиц.
«За Новороссийск, орлы!» – командует Кибизов. Несколько заходов сделали штурмовики вслед за своим командиром. Внизу яркими кострами пылали несколько танков. До 150 гитлеровцев остались неподвижно лежать на земле».

Х. Лазаров в газете «Молодой коммунист» 13 февраля 1986 г. к 70-летию Вооруженных Сил в статье «А по-прежнему комиссары» написал: «В республиканском музее краеведения, в зале Великой Отечественной войны посетители внимательно всматривались в фотографии и личные вещи наших прославленных земляков – героев войны, живых и тех, кто пал на полях сражений. Среди ценнейших реликвий здесь – китель, планшет, шлем и другие вещи комиссара, полковника Георгия Николаевича Кибизова».

А. Цветнов – ветеран ВОВ в газете «Социалистическая Осетия» 13 декабря 1986 г. в статье «Наш комиссар» пишет «Меня поражало знание замполитом (Кибизовым Г.Н.) настроения, быта, радостей и печалей каждого лётчика. Он следил за питанием личного состава полка, за качественным приготовлением пищи, за отдыхом в ночное время, он знал, кто и какие письма получал из дома. С ним всегда советовались и откровенно говорили, как с отцом. Когда были сложные боевые задания, замполит сам принимал участие в полётах, и это воодушевляло лётный состав».

Малиты Х. газета «Рёстдзинад» 26 января 1980 г. «Лёг».

В 1992 году выходит книга Владимира Гиляревского «Война: морские лётчики о боевом пути 47-го штурмового авиаполка ВВС ВМФ» в двух частях. Первая часть, «Чёрное море», посвящена боевому пути 47 ШАП на фронтах Кавказа, Черноморского побережья и Крыма, вторая часть, «Балтика» – от Карельского перешейка до Кёнигсберга. В своей книге Владимир Петрович Гиляревский обращается к воспоминаниям однополчан о годах войны, проведённых плечом к плечу со своими боевыми друзьями. Все они неоднократно вспоминали о своём любимом комиссаре полка Кибизове Георгии Николаевиче. В заключение своей книги В.П. Гиляревский отметил, что «впервые о 47 ШАП свои воспоминания стал писать наш однополчанин Кибизов Г.Н.».

В 1995 г. к 50-летию Великой Победы в Ленинградском издательстве вышла документальная повесть Степана Андреевича Лавренюка «О лётчике-штурмовике», в которой он описывает славный героический боевой путь 47 ШАП. На её страницах Лавренюк рассказывает о том, какую титаническую работу проводили политруки, коммунисты, комиссары среди личного состава полка, особенно с вновь прибывшими молодыми, ещё не обстрелянными бойцами, воспитывая в них мужество, отвагу и непримиримую ненависть к врагу. «Комиссар 47 ШАП, капитан Кибизов Георгий Николаевич запомнился мне навсегда как образец идейного, мужественного и отважного, требовательного и добросовестного, внимательного и отзывчивого, душевного человека.
Он проводил большую политико-воспитательную работу с личным составом по воспитанию высокого патриотизма, мужества и героизма в период подготовки и во время проведения ответственной Керченско-Эльтигенской операции, освобождения Крыма, а затем Прибалтики.

Он летал на боевые задания, находился рядом с теми, кто шёл на передний край боевых действий, своим примером вёл в бой и был чаще всего с теми, кто готовил и обеспечивал эту победу на земле, изучал запросы и нужды всех, всегда помогал делом и добрым советом. Он был везде, где трудно. Все его знали, и каждый находил у него совет и доброе слово, поддержку в бою». И далее «Кибизов Георгий Николаевич, человек большой души, всегда находился там, где личный состав полка, что было равнозначно успеху в выполнении боевой задачи. Чтобы быть ближе к людям, знать их в бою, Кибизов Г.Н. много летал за воздушного стрелка, вступая в схватку с врагом». И ниже «Очень здорово заместитель командира по политчасти Кибизов Г.Н. организовывал партийно-комсомольскую работу прямо у самолётов.

Показывал пример в работе: сам и бомбы таскал к самолётам, и реактивные снаряды, поднимал боевой дух подчинённых и не знал усталости».

В своей повести С.А. Лавренюк приводит строки из письма лётчика Остапенко Виталия Петровича о моём отце – «Прекрасным человеком, бесстрашным воином был замполит Кибизов Георгий Николаевич. Он многим хорошим был наделён. Много раз, когда я ещё был молодым лётчиком, он летал со мной в бой. Был рискован, храбр, знал своё дело. Мы все уважали его за душевность…»
За участие в Великой Отечественной войне Кибизов Георгий Николаевич был награжден тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени и многими медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За взятие Кёнигсберга», «За Победу над Германией» и др.

В полку плечом к плечу воевали бойцы разных национальностей:
Нельсон Степанян – армянин, Александр Гургенидзе – грузин, Георгий Кибизов – осетин, Юсуп Акаев – аварец, сын Дагестана, Борис Воловодов – белорус, Ефим Удальцов – русский, Соломон Эльперин – еврей, Семен Белоуско – украинец и многие, многие другие. Но всех их объединяла одна святая любовь к Родине и лютая ненависть к врагу.

Как я ранее говорила, отец рос в многодетной семье. Семерых детей вырастили их родители: двух дочерей и пятерых сыновей. И все пятеро сыновей внесли свой вклад в дело Победы. Старший из них, Николай Николаевич Кибизов 1899 г.р. был первым председателем колхоза в станице Змейской Кировского района СОАССР, во время Великой Отечественной войны партизанил на территории Осетии. Тимофей Николаевич Кибизов 1910 г.р., тоже кадровый офицер, во время войны находился в г. Шадринске, преподавал в военном училище. Он рвался на фронт, но партия велела оставаться в тылу для подготовки молодых офицерских кадров. Тимофей Николаевич Кибизов отдавал все силы делу воспитания молодых бойцов в духе преданности Родине, занимался пропагандой идеи непобедимости советского народа и неизбежности победы над коварным врагом. За неутомимый и благородный труд по духовному воспитанию курсантов был дважды удостоен ордена Красной Звезды, медали «За боевые заслуги».

После войны продолжал службу в рядах Вооруженных сил, уволился в запас в 1960г. в звании полковника. Матвей Николаевич Кибизов 1915 г.р. с первых дней войны мобилизованный на фронт, к сожалению, был ранен и попал в плен, отправлен в Германию, а затем во Францию. Освободившись из плена, вернулся в СССР, окончил инженерно-строительный институт и много лет работал строителем на Украине, восстанавливал разрушенное войной народное хозяйство страны. Самый младший, Марк (Таймураз) Николаевич Кибизов 1920 г.р., морской офицер, всю войну нёс службу на фронтах Балтики, воевал в блокадном Ленинграде. Награждён орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II-ой степени, медалями «За оборону Ленинграда», «За Победу над Германией» и мн. др. После войны продолжил службу в Вооруженных силах и в 1965г. уволился в запас в звании подполковника.
И сейчас я хочу обратиться к молодому поколению – будьте достойны светлой памяти своих героических дедов и прадедов. Они были молоды и очень хотели жить, но не раздумывая, не щадя своих жизней, шли в бой за свободу, счастье и процветание любимой Родины.

Люди!
Покуда сердца стучатся, – помните!
Какою ценою завоевано счастье, – помните!
О тех, кто уже никогда не споёт, – помните!
Детям своим расскажите о них,
Чтоб запомнили!
Детям детей расскажите о них,
Чтобы тоже запомнили!
Во все времена бессмертной Земли – помните!
К мерцающим звёздам ведя корабли, —
О погибших помните!

г. Владикавказ, март 2016 г.