Эти бессмертные строки Ольги Берггольц, очевидно, приходят на память каждому, кто мысленно возвращается к тем дням нашей Великой Победы, 80-летие которой мы очень скоро будем отмечать. И, отмечая этот праздник, мы, конечно же, вспомним тех, кто шел дорогами войны, испытывая невообразимые нами сегодня трудности и лишения, кто гнал врага с нашей земли, посмевшего нарушить наш созидательный труд, загоняя врага в его же логово. Ими ковалась наша Победа! Слава нашим Героям!
Об одном из них я и хочу рассказать в этой небольшой заметке.
Последние несколько десятилетий месяц февраль ассоциируется у меня с самыми гнусными, самыми мрачными событиями, свидетелями которых пришлось мне быть в моей жизни — долгой жизни, наполненной самыми невероятными событиями. Но в памяти высвечивается именно тот февраль, сумгаитский февраль 1988 года, своим звериным оскалом переметнувшийся на Баку и другие районы Азербайджана. С того февраля начался отсчет тех гнусных событий, которыми «прославился» Азербайджан тогда и которыми он руководствуется в своей сегодняшней политике. Тогда я терял друзей, разочаровывался в коллегах, болезненно ощущал свою беспомощность в помощи тем моим соплеменникам, что подвергались надругательствам, насилию, кого сбрасывали с балконов многоэтажных домов, предварительно изуродовав. Кого насиловали на глазах у детей, кого под улюлюканье бесчинствующей толпы сжигали на устроенных на улицах кострах. Это тот февраль, который уже тогда ставил простые вопросы, на которые до сих пор нет ответа. Как это возможно, чтобы эти нелюди, в руках которых были плакаты. призывающие к убийству, чьи глотки надрывались от призывов к разрушению, возглавлялись людьми, которых мы причисляли к интеллигенции, к азербайджанской элите? Как можно было совместить понятие народный поэт Азербайджана (Бахтияр Вагабзаде) с главой самой многочисленной, самой озверевшей толпы подонков, призывавшего грабить армянские дома, квартиры, указывавшего бандитам адреса армян, русских, евреев, где можно поживиться? Или партийных руководителей Сумгаита, разглагольствовавших об азербайджанском хлебе, который едят всякие армяне, русские, евреи, об азербайджанском воздухе, которым дышат все те же не азербайджанцы?
Не хочу углубляться в эту тему. Уж больно мрачные эмоции она вызывает. Да и желание обратиться к этому материалу вызваны не только февралем и не столько февралем. В списке героев Великой Отечественной войны, причастных к ленинградскому фронту и прорыву блокады, опубликованным нашим товарищем Ваганом Бабаханяном, я встретил фамилию своего коллеги, бакинца, соплеменника Арутюна Георгиевича Сагумяна, которого хорошо знал, с которым какие-то годы работал в одном здании и даже на одном этаже, где располагались наши редакции – его, армянская, и моя, иновещания, то есть вещания на зарубежные страны. Общение было почти ежедневным. И, конечно, на его площадке, куда меня, по понятным причинам, очень тянуло. Вот, увидев эту фамилию, я и вспомнил тот гнусный февраль. Арутюн Георгиевич разделил судьбу тех сотен армян бакинцев, чья жизнь оборвалась в этот период шабаша, ранее дремлющих, звериных инстинктов, который и начался с сумгаитского февраля. Его, Арутюна Георгиевича, выбросили с балкона многоэтажного дома, предварительно выколов глаза. А ведь это был очень интеллигентный человек, никогда не повышавший голоса. Он был уже стариком в момент действа, ему было 77 лет. Но ничто не остановило опьяневших от безнаказанности мерзавцев. Не остановило бы их и знание о том героическом пути, который прошел Сагумян дорогами войны, защищая Родину, частью которой была и та земля, на которой они, эти изверги, жили.
Во время наших частых бесед мы, конечно же, затрагивали и какие-то подробности личной жизни. И хотя тогда я не думал, что в будущем придётся к ним возвращаться и потому никаких записей этих бесед у меня нет, но обращусь к памяти.
Арутюн Георгиевич Сагумян уроженец села Товуз (сейчас город) в Азербайджане. 1 марта 1941 года был призван в армию и сразу же определен в саперный батальон, где очень скоро был назначен командиром саперной роты. Что такое сапер, наверное, объяснять не надо. Это та профессия, где ошибаются только один раз. Хладнокровие, жесткая дисциплина в отряде, знание дела и, наверное, в чем Сагумян не сомневался, Божья помощь, позволяли избегать этих роковых ошибок.
Но в мае 1942 года батальон, частью которого был отряд Сагумяна, попал в окружение немцев. Попытки выйти из него не увенчались успехом. И было решено рассеяться, дабы дать возможность какой-то части бойцов пробраться к своим. Сагумян вместе с командиром саперного батальона капитаном Шабалинским и большой группой бойцов попали в плен. Это был период формирования немцами батальонов по этническому признаку из советских республик. Надо сказать, что Гитлер не раз подчеркивал, что он менее всех доверяет армянам, так как они наиболее преданы советской стране, в них очень сильно чувство долга и т.д. Именно поэтому армянские отряды легионеров были наиболее малочисленны. Сагумян был назначен немцами командиром роты, которая состояла из 40 легионеров. Немцы объявили, что теперь они не пленные, а добровольцы. И им предстоит обустраивать свое отечество, когда его они, немцы, освободят от ига коммунистов. Но усыпить бдительность советских воинов не удалось. Постоянно доходили слухи о побеге к красным отдельных групп. Да, были и предательства. Они заставляли менять сроки, прибегать к более изощренной хитрости, но всё это не меняло конечной цели — перехода к своим, партизанам или частям Красной армии. Отряд Сагумяна не был исключением. Подготовка к побегу началась с первых дней пребывания в плену. И к июлю 1943 года очередная попытка побега удалась. Через одну из жительниц села в Псковской области, имевшую связь с партизанами отряд Сагумяна из 26 бойцов смог уйти от немцев и присоединиться к 3-ей партизанской бригаде, действовавшей в Псковской, Лужской областях. На базе группы Сагумяна был создан отряд 41-го партизанского полка, командование которым было возложено на Арутюна Георгиевича Сагумяна. Прием, оказанный партизанским командованием его группе, вызывал у прибывших бойцов и удивление и радость. Ведь они были в немецкой форме. У них в руках было немецкое оружие.
И тем не менее, командиром бригады было проявлено полное доверие ко вновь прибывшим. Сагумян объяснял это возможными рассказами партизанам о его отряде той женщиной, которая помогла ему связаться с ними. Во всяком случае, отряд был сразу же создан, а капитану Сагумяну было предложено начать работу. И тогда прозвучали первые приказы отряду:
— Отряд, слушай мою команду, — Сорвать немецкие погоны!
И первым сбросил погоны сам капитан, утопив их сапогами в землю.
— Оторвать немецкую курицу! — был следующий приказ. Курицей Сагумян называл немецкого орла, приколотого под карманом.
А на следующий день началась настоящая работа. Отряд входил в активную фазу войны. Надо сказать, что такой плотности вражеских войск как на Ленинградском направлении в это время уже не наблюдалось ни на одном участке военных действий. Бои конца 1943-1944 годов на Ленинградском направлении были одними из самых ожесточенных. Сражаться приходилось против отходящих от Ленинграда опытных боевых частей, которым уже нечего было терять — за ними по пятам шла грозной лавиной наступающая Красная Армия. И сражаться партизанам приходилось не останавливаясь, как можно заметнее ускоряя бег врага. И приходилось это делать, часто не обращая внимания на голод и холод, преодолевая снежные завалы и бездорожье. И тем не менее, всё это преодолевалось. Враг убыстрял свой побег, оставляя на дорогах тысячи убитых и многие тысячи единиц техники. Была в этом также и заметная доля советских партизан, которые наводили страх на фашистов. Только с 5 августа 1943 года по февраль 1944 года 41-ый отряд Сагумяна уничтожил более 2000 немецких солдат и офицеров, пустил под откос 25 воинских эшелонов, уничтожил 90 автомашин, взорвал 6 мостов, привел в негодность 12600 метров кабеля и многое, многое другое, что ускоряло нашу Победу и сохраняло жизни наших воинов.
Война завершилась так, как и должна была завершиться – нашей Победой. С триумфом возвращались воины домой, к своим семьям. Надо было восстанавливать свою великую страну, оплот мира и дружбы, союз братских народов. К сожалению, Союз этот оказался не очень прочным. Иначе не было бы того февраля Сумгаита и последующих за ним событий. Их замалчивание, безнаказность преступников, а зачастую и их героизация, и сделали возможным появление фашиствующих молодчиков на Украине, откровенно геноцидальную политику Азербайджана против армян, Армении и Арцаха.
Герой моего рассказа Арутюн Георгиевич Сагумян — этот невысокий, человек с тихим голосом, доброжелательный ко всем и ко всему, не потерявший в войне внешнего лоска и аристократических манер, стал преподавателем, а затем комментатором в редакции передач на армянском языке Комитета по телевидению и радиовещанию Азербайджана. При этом совмещал эту работу с переводами на армянский язык материалов на русском и азербайджанском языках для последующей публикации их в республиканской прессе. Ничто не предвещало беды. Но она пришла. Пришла в Азербайджане в каждый армянский дом, а чуть позже и в дома русских и евреев. Она пришла на подготовленную властями республики почву, ободряемая республиканской прессой, молчанием азербайджанской интеллигенции. Клич фашиствующих толп, марширующих по улицам азербайджанских городов, уничтожать всё и всех, кто связан с армянами, не пресекался. Трагедией руководили сверху. Именно поэтому жертв было так много. А ведь жертвами были те, кто сам или чьи предки обустраивали эту республику, чьим трудом создавалось практически всё, чем Азербайджан сегодня гордится.
Рамки этой публикации не дают возможности углубиться в суть этих событий. Да и нет желания в очередной раз говорить о геноцидальной политике Азербайджана, прослеживаемой на протяжении всей её истории и подтвержденной недавними событиями в Арцахе. Ничто не изменилось в турецко–азербайджанском тандеме.
Эдуард Мосесов (Санкт-Петербург).
Фотографии взяты из ЦГАКФФД СПб, публикаций К. Арутюняна, А. Мигрова.
Эта статья в других веб ресурсах: